Пелена удовольствия, накрывшая его лицо, придает мне храбрости. Я бесконтрольно поднимаюсь и опускаюсь на нем.
— И так? — спрашиваю, не дожидаясь ответа. Ответом служат его зажмуренные глаза, так что я повторяю, с силой сжимая свою светлую копну волос. — Миллер, скажи!
— Да! — глаза открываются, челюсть стиснута. — Ты можешь на хрен вытворять со мной все, что захочешь, Оливия! Я возьму все это.
Я замираю, тяжело дыша, чувствую его пульсацию внутри меня, мои мышцы принимают каждый толчок.
— Я тоже.
Он быстро перемещается, опрокидывая меня на спину, и снова с легкостью меня заполняет. Кончиками пальцев лениво рисует дорожку на моей разгоряченной щеке, прежде чем завладеть моими губами.
— Хочу тебя в своей постели, — шепчет он мне в губы, кружа бедрами, принимаясь за новую мучительную схему уверенных движений и глубоких толчков. — Прошу, скажи, что я могу забрать тебя домой и обнимать всю ночь.
Его просьба служит спусковым крючком для возникновения вопроса, заставляя меня разорвать поцелуй и сказать:
— Как объятия могут быть твоим сокровенным? — не даю ему времени ответить. Я уже жутко соскучилась по его губам, так что, не теряя времени, прижимаюсь к его губам, языком проскальзываю в его рот, пока он не останавливаясь погружается в меня.
— Это мое сокровище только с тобой, — он кусает мою губу и легкими как перышко поцелуями проходится от одного уголка рта к другому. — Просто хочу заобнимать тебя до смерти.
Улыбаюсь ему и почти срываюсь на слезы, когда он в ответ дарит мне одну из своих редких улыбок, а в синих глазах рождается блеск. Он действительно себя реабилитировал, жестокий Миллер давно забыт. Хочу снова почувствовать его губы на своих, но еще я хочу видеть его лицо, когда он улыбается ярче, чем я когда-либо видела.
— Я люблю твою улыбку, — заявляю на выдохе, как раз когда он одаривает меня уверенным толчком, прикасаясь к самому чувствительному месту. — Боже!
— Я улыбаюсь только для тебя, — быстро целует меня в губы и нависает надо мной, опираясь на длинные, сильные руки. — Я люблю твою грудь, — он опускает взгляд и провокационно облизывается.
— Они вовсе не большие, — почти хочу прикрыть руками отсутствие в них пышности, но мои руки живут собственной жизнью, поглаживая его руки.
— Готов поклясться в обратном, — он осторожно выдыхает и закрывает глаза, на губах играет яркая, безошибочная усмешка. Мышцы напрягаются, и я цепляюсь за его крепкие руки.
— О господи, — выдыхаю, чувствуя приближающуюся волну оргазма.
— Ты кончаешь, сладкая девочка?
— Да, — стону, выгибая спину, ногами обхватываю его талию. Жаркая волна давления с дикой силой обрушивается на меня внизу живота.