Краснею, пристыженная собственной грубостью, всем сердцем желая, чтобы этого никогда не было.
— Никогда не поступлю так снова.
— Я тоже, — шепчет он, берет меня за руку, поглаживая то место, где ран уже не видно. — Мне так жаль. Меня пожирало отчаяние…
Вырываю руку и затыкаю его, резко на него опустившись и обрушиваясь на его губы.
— Прошу, не чувствуй больше вину.
— Я ценю твое милосердие, но ты ничего не сможешь сделать, чтобы облегчить мои угрызения.
— Я тебя спровоцировала.
— Это не оправдание, — он садится и перемещает нас к краю постели, ставя меня на ноги. — Я сделаю это для тебя, Оливия Тейлор, — он клянется, вставая и ладонями накрывая мои щеки. — Заставлю тебя забыть того мужчину, — его губы касаются моих, подкрепляя слова, и я согласно киваю. — Он не тот, кем я хочу быть для тебя.
Я позволяю ему себя целовать и раскаиваться, позволяю отчаянно прижимать меня к стене, позволяю касаться себя повсюду.
— Забери меня в свою постель, — прошу, нуждаясь в комфорте и безопасности, которые приносят руки Миллера и его постель — что-то, что я не чувствую стопроцентно в этом номере отеля, где кровать с балдахином — постоянное напоминание об абсолютно другом Миллере.
— Я сделаю все, что ты захочешь, — выдыхает он, позволяя себе ослабить извиняющийся поцелуй, и неустанно целует меня в губы. — Все, что захочешь. Прошу, постарайся стереть случившееся.
— Тогда забери меня отсюда, — настаиваю я. — Уведи из этого номера.
Он начинает слегка паниковать, отстраняясь, когда осознает, масштаб моего отчаяния в попытке сбежать от воспоминаний. Это приводит в отчаяние и его тоже. Лихорадочно двигаясь, он избавляется от презерватива, одевается с невероятной скоростью, не удосужившись завязать галстук или разгладить на костюме складки. Оставляет рубашку застегнутой только наполовину, застегивает брюки, небрежно напяливает жилетку и пиджак, после чего хватает мое платье и одевает его на меня.
Схватив меня за руку, ведет прочь из холода этой экстравагантной комнаты. Мы спускаемся по лестнице, и через каждые несколько шагов он оборачивается, проверяя меня.
— Я иду слишком быстро? — спрашивает он, продолжая свой уверенный шаг.
— Нет, — отвечаю, ноги болят от попыток не отставать, но я хочу идти быстрее. Ничто не может увести меня из этого места достаточно быстро.
Мы в спешке проходим по роскошному фойе отеля, оба замечаем на себе взгляды состоятельных клиентов, которых смутил наш взъерошенный вид. Меня эти взгляды не заботят, также как и Миллера. Он практически швыряет карту-ключ от номера через стойку девушке на ресепшен. Он стремится убраться отсюда так же отчаянно, как я.