Развал коллектива, увольнение людей – очень болезненный процесс. Прежде всего это колоссальная потеря времени и сил; необходимо набирать новых людей, репетировать с ними, воспитывать. Все это прекрасно понимал Игорь, поэтому предпочитал не замечать недостатки своих коллег. Он считал, что в каждом человеке есть что-то хорошее, надо только отнестись к нему по-доброму, и все хорошее в конце концов проявится и заиграет яркими красками. Он долго терпел, надеясь, что у человека проснется совесть, а люди, как правило, наглели Все больше и больше, начинали халтурить, и в конце концов терпение Игоря все-таки кончалось, наступал взрыв. Приходилось расставаться с человеком, что приводило к потере времени. А Игорь всегда страшно спешил.
– Куда ты так спешишь, Игорь?
– Я могу не успеть.
Он чувствовал перспективу своей близкой гибели и старался успеть как можно полнее высказаться. К тому же он хотел, чтобы его песни прозвучали вовремя, были бы актуальны и тем самым сильнее воздействовали на людей.
Игорь «горел» на сцене, ему всегда сопутствовал успех. Срывов не было. Даже в тех случаях, когда был «холодный» зал или отказывала аппаратура, он все равно «вытаскивал» концерт. Это надо пояснить особо. Самое большое влияние на качество исполняемой эстрадной музыки оказывает состояние аппаратуры. В консерватории, например, прекрасная акустика, все остальное зависит только от исполнителя. Другое дело эстрадные концерты: ведь они часто проходят в залах, не предназначенных для исполнения музыкальных произведений, – во Дворцах спорта, например. В таком зале при плохой аппаратуре далеко сидящий зритель вообще ничего не услышит. Чем дальше от сцены, тем хуже звучание, возникает шквал звуков, какофония. С такого концерта зритель уйдет с головной болью и отрицательными эмоциями. Поэтому Игорь очень болезненно относился к состоянию аппаратуры. Когда аппаратура бывала в неисправности, он брал акустическую гитару или садился за рояль и делал из концерта творческую встречу. Сначала зрители возмущались, шумели, но постепенно замолкали, начинали хлопать, аплодисменты переходили в овации, и в финале Игорь всегда выходил победителем. На таких концертах он рассказывал о своем пути на сцену, рассказывал очень интересно, потом показывал свои сырые неаранжированные песни и предлагал:
– Сейчас я покажу вам мою новую песню в совершенно сыром виде. Вам, наверное, будет интересно проследить, как она рождается. Сейчас она как новорожденный ребенок в пеленках, а вот теперь мы ее украсим аранжировкой.
Получалась интересная творческая встреча. Часто концерты затягивались на несколько часов: два, три часа проходит, публика ликует, а Игорь все поет и поет… Когда публика принимала тепло, он заводился и мог работать часами. Так было в Нижневартовске, где проходил фестиваль «Самотлорские ночи». Мы должны были работать во втором отделении (в первом выступал Театр моды Зайцева), и вот мы закончили программу, а нас не отпускают. Игорь «завелся», поет и поет… И так он пел до двух часов ночи. У нас в голове все перепуталось. В театр входили – солнце на небе, уходим – тоже. В то время был период белых ночей.