— А правда, — интересовалась девушка, — что в Москва поезда с бешеной скоростью мчатся под землей?
— Правда, Марийка, я часто ездил в метро.
— А правда, что в этих поездах двери сами открываются и закрываются?
— Правда.
— А может ли поезд под рекой двигаться?
— Отчего же нет?
— А вы спускались под землю по бегущим лестницам?
— Да, на эскалаторе.
Разузнав о «подземных делах», Мария заинтересовалась «небесными»:
— А вы боялись прыгать с самолета?
— Нет, не боялся. У меня же был парашют.
— А если бы он не раскрылся?
— Такого быть не может. Десантный парашют так сконструирован, что обязательно раскроется.
— А как там, в воздухе?
— Обыкновенно. Такое впечатление, будто не летишь вниз, а висишь, покачиваясь, в воздухе. Вдыхаешь всей грудью свежий воздух и даже не веришь, что там, внизу, идет война и он загрязнен пороховым дымом.
Потом она спросила, что я буду делать, когда закончится война.
— Я об этом не думал, Марийка. А вот что нужно сделать для ее быстрейшего окончания — об этом думаю. Разобьем фашистов — дело найдется всем, ведь столько разрушено.
— А мне кажется, что после победы мы заставим этих извергов восстановить то, что они разрушили. Иначе как же: они на нас напали, они все уничтожили, а мы после этого еще будем на них спокойно смотреть! Мама говорит, что Советское правительство не простит оккупантам того, что они уничтожили в нашем селе школу… А у меня есть мечта. Закончится война — пойду в медицинский, стану врачом. У нас в селе учителя есть, а врача нет. Вот и буду врачом.
Время бежало быстро. Вот Березно за рекой. Сейчас должен быть мост через Случь. Но что это — объезд? Да. Мост разрушен. Надо переправляться по временному и даже частично вброд.
У самой воды нас остановила старушка:
— Подвезите, родненькие.
— А куда тебе, бабушка?
— В Ровно. К дочке. Она там живет.
— А что она делает в городе?
— Ничего. Сидит возле своего мужа. А у него собственный дом и небольшая корчма.
Сначала я хотел обмануть старуху, — дескать, мы едем совсем не в Ровно, — но когда услышал, что у ее зятя собственный дом, да еще и корчма, изменил свое намерение.
— Садитесь, бабушка, довезем вас прямо к дочке. А ну, Марийка, подвинься, пусть бабушка сядет.
Зять с корчмой казался мне счастливой находкой. Ведь я ехал в Ровно, не имея там ни связей, ни знакомых. Надеяться на подруг Марийки? Еще неизвестно, можно ли будет найти у них приют, а главное — как быть с подводой? Правда, в отряде мне предлагали бросить лошадей, как только мы доберемся до города. Но мне не хотелось этого делать. Нужно будет еще возвращаться в отряд, а на чем?