А поезда шли — на запад вагоны с красными крестами и платформы с подбитыми танками, на восток — эшелоны, набитые пушечным мясом всех сортов: от желторотых подростков до сморщенных стариков. Широко раскрытыми глазами смотрели они на встречные составы с красными крестами на вагонах, с ужасом думая о том, что ждет их там, на фронте. Случалось, иной из «новобранцев» по дороге на фронт сбегал, поэтому бангофжандармерия начала меньше заниматься охраной железнодорожных объектов, а усилила наблюдение за воинскими эшелонами, шедшими на фронт.
На перроне, на привокзальной площади и внутри вокзала были установлены щиты с надписями на немецком языке. Одни призывали «доблестных сынов третьего рейха» до конца выполнить свой долг перед фатерляндом и фюрером, другие поясняли, как нужно действовать на захваченной территории, или сурово предупреждали нарушителей военной дисциплины о грозящих им карах.
Придя как-то на станцию, я увидел под одним из щитов два гроба.
— Что это такое? — спросил я Иванова.
— Изобретение нашего коменданта, — рассмеялся он. — Для психологического воздействия на фашистских вояк. Чуть только остановится поезд с новобранцами, они тут же начинают расползаться во все стороны, как черви после дождя. Кто на базар спешит, кто с котелком ищет кипятку, кто бежит в отхожее. Семафор открыт, нужно поезд отправлять, а половины солдат нет. Как быть? Крики и угрозы не помогают. А коменданту выговор за то, что задерживает эшелон. Вот он и надумал вывесить на станции объявление, что, мол, в Здолбунове эпидемия тифа и дизентерии, поэтому выходить в город, пользоваться услугами населения, покупать съестное на базаре, пить воду строго воспрещается. А для вящей убедительности приказал поставить под объявлениями гробы.
— Что же, помогло?
— Куда там! — махнул рукой Иванов. — Недавно проезжали какие-то штрафники. Понапивались и такой скандал устроили, что их еле загнали в вагоны и отправили на Шепетовку. Один, прочитав объявление коменданта, улегся в гробу, скрестил руки на груди и вопит во все горло: «Не трогайте меня! Я прокаженный!.. Я заразный!..» Ну и смеху было!
В другой раз, встретясь со мной в вокзальном буфете, Иванов рассказал:
— Вчера вечером прибыл эшелон итальянских солдат. Должен был следовать на восток, но пришла телеграмма задержать его в Здолбунове. Об этом мне сказал Йозеф. Эшелон загнали в тупик, и он до сих пор стоит там. Вы не знаете, что такое случилось, почему итальянцев не отправляют на фронт?
— Откуда же мне знать? Может, путь поврежден?
— Нет, на восток прошло уже несколько поездов.