Кэрри стрельнула в него своим обычным взглядом: «ты сошел с ума».
— Дай женщине пять секунд пройти по квартире, прежде чем вести себя, как вырвавшееся на свободу животное, и так тарабанить.
— Это маленькая квартира. — Для него оправдание имело смысл, но ее хмурый взгляд углубился.
— Я хотела перемен.
Остин хотел ее обнаженной и отсчитывал секунды до того, как сможет заполучить ее. Мужчина мог требовать только большего.
— Не для меня.
Остин увлек ее внутрь и толкнул дверь, которая закрылась позади него. Секундой позже он прижал её к стене, ее руки рядом с головой, а его губы оказались на ее губах. Вместо того, чтобы приручить зверя внутри себя, Остин выпустил его на свободу.
Он целовал ее со всем накопившимся внутри желанием. Горячий и долгий, глубокий и интенсивный. Его рот сталкивался с ней снова и снова, сначала мягко, потом жестко.
К тому моменту, когда он поднял голову, его дыхание стало затрудненным.
— Я скучал по тебе, так сильно.
Остин прошептал признание напротив ее губ, прежде чем перейти к ее шее и этому сладенькому местечку у основания горла. Когда она раздвинула ноги, он придвинулся между ними и теснее прижал ее к стене. С прерывистым вздохом она уронила голову набок, давая ему больший доступ, и он воспользовался этим. Он покусывал дорожку от края до края ее ключицы, чередуя нежные укусы мягкими поцелуями.
Ее голова стукнулась о стену, пока маленькие полувздохи, полустоны срывались с ее губ.
— Мы должны установить некоторые правила.
— Угу.— Он добрался до верха ее блузки, сдвигая ее в сторону своим носом.
Одна ее рука скользнула в его волосы.
— Остин.
— Позже. — Когда она медленно подняла свою ногу вверх по его голени, запутавшись пальчиками в материи, он схватил ее под коленкой и дернул ногу выше на свое бедро. Движение подтолкнуло ее юбку прямо на опасную территорию. Воспользовавшись преимуществом, он сдвинулся ниже и потерся своей эрекцией о ее трусики. Ее тепло распространялось даже сквозь его джинсы, когда он всем телом напрягся напротив нее.
— Да. — Ее пальцы прошлись по его плечам, сдвигая и вытягивая.
Остин отступил, позволив куртке упасть на пол. Ноготки царапали его через рубашку перед тем, как холодное дуновение воздуха коснулось его кожи. Отчаявшись ощутить ее руки всем телом, он предупредил мозг, что надо двигаться. Его губы оставили ее кожу только на время, достаточное для того, чтобы сбросить обе рубашки.
Потом ее грудь оказалась голой, а руки поглаживали его мускулы.
— Нам нужно сохранить объективное восприятие.
Остин понятия не имел, что она сказала. Слова стерлись в его голове, когда жар ритмично застучал вокруг них. Он хотел снять ее одежду, только кожа к коже.