Сыграв на доброжелательности после успешной вечеринки, Кэрри смогла улизнуть с работы пораньше. Добралась до участка незадолго до двух часов. Публики было мало, что ожидаемо для середины недели, даже если до Рождества оставалось три дня.
Спенс остановился перед ней, стягивая с себя перчатки.
— Между прочим, ты была здесь тринадцать дней подряд и не купила елку.
— Я еще не решила.
Он постучал перчатками по бедру.
— Делай это побыстрее, сегодня у меня здесь последний день.
— О чем ты говоришь? — Она заметила, что его обычную улыбку сменили темные круги под глазами, и желание посмеяться над его шуткой прошло.
— Я собираюсь домой, поэтому рассчитываю вернуться в канун Рождества.
Всю легкость смыло с нее. Она была так счастлива прошлой ночью, этим утром. Теперь же беспокойство забурлило в ее желудке достаточно сильно, чтобы она обеспокоилась, что лишится своего завтрака.
— Где Остин?
Спенс посмотрел мимо нее.
— Он забрал первую партию деревьев и некоторые запасы домой.
— Он не говорил мне этого.
— Насколько я могу судить, он принял это решение утром.
— Он вернется? — Она схватила Спенса за руку и сжимала, пока он не посмотрел не нее. — Ответь мне.
— Признаю, я в замешательстве. Я думал, ты хотела, чтобы он сдался и ушел.
Дыхание с ревом отдавалось у нее в ушах.
— Я хотела, чтобы он был со мной. Это было решено прошлой ночью.
— Интересно.
Немногословие Спенса вывело ее из себя. Он должен был видеть, что она балансирует на грани.
— Что, черт возьми, интересного?
— Ну, кажется, Остин узнал что-то другое после вашего вечера. — Суровость в глазах Спенса смягчилась, когда он оторвал ее пальцы от своей руки. — Он уже на пути домой, Кэрри. И планирует оставаться там.
Нет, нет, нет!
— Что?!
— Ты выиграла.
— Как ты можешь так говорить? — Слова Спенса были слишком ужасны, чтобы ответить чем-то большим, чем шепотом.
— Ты говорила ему...
Она заставила его понять.
— Это было несколько дней назад. Не сейчас.
— Послушай, он понял это. По крайней мере, он наконец-то это сделал. Твоя жизнь здесь. Его — там.
Грохот в голове угрожал свалить ее на землю.
— Я люблю его.
— Ты не первая женщина, которая любила его и оставила.
— Кто… — Слова оборвались, как только ответ взорвался в ее мозгу: — Ваша мать?
— Я хотел, чтобы у вас двоих получилось. Действительно хотел. Я думал о тебе, как о сестре. Всегда. И поверь мне, он будет куском дерьма еще месяцы после этого. — Слова были резкими, как если бы Спенсу было больно произносить их.
— Ты переживаешь, что он снова будет напиваться, — уложила Кэрри это беспокойство поверх всего другого, вращавшегося в ее голове.