Досталось ли она моей судьбе?
Несправедливым был, глухим и грубым
Как часто я сегодня и вчера?
О, Белый Старец, жизнь идёт на убыль,
А много ли я сотворил добра?
Куда девать моих ошибок груду,
Что накопил с младенческих времён?
Всевидящий, Всеслышащий! И – чудо –
Мне показалось, улыбнулся он!
Да, ожило святое изваянье!
Моих вопросов искренних не счесть:
Прощенье, отторженье, обещанье?
Ответа нет. Зато надежда есть!
* * *
Солнечный зайчик из глубины
Зеркала выманить знаю я средство.
Он из далёкой весёлой страны,
Вечной страны под названием Детство.
Дети мечтают взрослыми стать.
Я об ином, вам признаюсь, мечтаю:
Чтоб этот зайчик, как в детстве, опять
Прыгнул бы к нам – в босоногую стаю!
В детство вернуться! Об этом сейчас
Старец мечтает с улыбкой ребячьей.
И не об этом ли чуде хоть раз
Бабушка над колыбелью заплачет?
Солнечный зайчик, дразнить перестань!
Мне бы твою озорную свободу,
Неуловимую, словно мечта,
Быструю, словно ушедшие годы…
Перевёл Юрий Щербаков
Сокровища судьбы
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Калмыкии
Теги: Поэзия Калмыкии
Владимир Нуров
Родился в 1938 году в хотоне Бугу (ныне – село Ульдючины) Приютненского улуса Республики Калмыкия. Окончил Калмыцкий педагогический институт. Работал в республиканской газете «Хальмгүнн» («Калмыцкая правда»), директором Калмыцкого книжного издательства, директором Калмыцкого радио, главным редактором журнала «Теегингерл» («Свет в степи»), руководил Союзом писателей Калмыкии. Автор более тридцати книг стихов на калмыцком и русском языках, произведения переведены на многие языки мира. Член Союза писателей России. Народный поэт Калмыкии, заслуженный работник культуры РФ. Живёт в Элисте.
И плакали боги
Погибшим в сибирской ссылке
Стон стужей скованной земли…
«За что?» – ответа на вопрос
дать людям боги не смогли
и сами не скрывали слёз.
Сходя с ума, в тюрьме умрёт
правдивый офицер-калмык,
а сосланный в Сибирь народ
немел и забывал язык.
Незрячей матери мольбы
услышаны в земле чужой.
Для тех, кто выжил, День Судьбы
настал – калмык спешит домой!
Душе, в остроге ледяном
Иззябшей, степь вливала сил.
Одолевая боль трудом,
народ мужал, детей растил.
Тоска скребётся в сердце – так
по верблюжонку плачет мать.
Могилку матери никак
в тайге сибирской не сыскать.
Склонить колени мы должны.
Чтить дедов выпало внучкам.
И нет на будущих вины
пред теми, кто остался там.
Сокровище судьбы моей
Супруге Лидии
Судьба терниста – такова,
что рвётся зёрен жизни нить.
Найду ли нужные слова,
чтоб твою душу исцелить?