– Наверняка читатели спрашивают на этих встречах, о чём будет новый роман?
– «Русский крест» закончен. Он сделан в классическом варианте, как его ни назови: роман-эпопея, роман-река, сага о поколении… А я как писатель должен идти дальше. Буду честен: в башне из слоновой кости не затворился. И хочу, чтобы следующую книгу прочитали. Поэтому слушаю не только свою музу, но и профессиональных издателей. Они-то и посоветовали сохранить некоторых героев, уже знакомых аудитории. С теми из них, кто не остановился в развитии и способен на духовный прорыв, можно будет встретиться в новом романе «Святые грешники». Надеюсь закончить его в 2017-м.
– Вы объявляли среди читателей конкурс на лучший финал для «Русского креста». Планируете новые литературные эксперименты?
– Это будет симбиоз реалистического романа и мистики. Давно хотел написать мировоззренческую вещь. Раскрыть религиозную жизнь народа. Сегодня она имеет большое значение – и для христиан, и для мусульман, и для буддистов. Надеюсь, книга послужит сплочению россиян. Пониманию того, что Бог един. Плюс в наступающем году исполнится 100 лет революции – в романе будет перекличка эпох. А ещё духовные прозрения героев, их внутренние открытия – вещи вневременные.
В «Святых грешниках» я применяю приёмы, которые раньше не использовал. Мир героев здесь расширяется. «Русский крест» начинался с одной точки на карте: несколько друзей растут в своей деревне, потом едут в город, выбираются за пределы родного Казахстана – в Центральную Россию. А в новом романе перед читателем развернутся совсем иные пространства: Индия, Шри-Ланка, Израиль, Европа, Камчатка… Раньше наш мир был огромным, а сейчас средства связи и скорость перемещений сделали его очень маленьким. При этом трансформируется не только физическое пространство, но и духовное. Задача писателя – показать, как меняется сознание людей.
Философская подоплёка должна стать коньком романа. Но в этом же и главная трудность: очень много стран пришлось объехать и источников проштудировать.
Уже четверть века изучаю историю религий и цивилизаций. Буддизм, йога, даосизм, конфуцианство… Работая над «Святыми грешниками», заново перечитал гору книг о христианстве. С исламом ещё сложнее – в исламе я не жил. Да и образ его сегодня сильно искажён. СМИ периодически повторяют: у террористов он ненастоящий. А какой правильный? Пришлось глубоко погружаться – от шариата до суфизма и самых тонких моментов. Отдельное спасибо сотрудникам Музея истории религий в Санкт-Петербурге и учёным из Алма-Аты! В итоге я оказался потрясён стройностью и изяществом этой религии, впитавшей в себя многое из более ранних культов.