А от этого понимания душу скрутило страхом.
Потому что в лицо Инге смотрела та самая бездна, полная безумия, которая уже однажды пугала ее, та прорва, что все это время лишь самым краем выглядывала из-за зрачка – сейчас она затопила взгляд Нестора. И это прорва, глядя на Ингу, безмолвна вопила: «Моё! Все это моё!» Как Нестор однажды и произнес.
Пока все эти мысли и страхи проносились в сознании Инги, пальцы Лютого сжались еще сильнее. Его дыхание стало тяжелым и надсадным, каким-то хрипящим, и грудная клетка стала двигаться мощно, часто. Его бедра, словно бы сами по себе, с силой толкнулись, погрузившись в тело Инги настолько полно, что стало даже немного неудобно. И вдруг он сам резко наклонил голову, прерывая этот контакт взглядов, и впился своим ртом в такую же точку на ее шее. С жадностью, с силой, втягивая в себя кожу Инги.
Это не было поцелуем. Скорее попыткой ее проглотить, если говорить откровенно. Но, тем не менее, это показалось ей гораздо боле личным и значимым, чем все те прикосновения, которыми Нестор исследовал ее предыдущие часы. Чем-то действительно интимным. И при этом – одним на двоих.
Она застонала, не сумев удержаться, поняла, что вцепилась в его плечи, едва не продавливая кожу коротким ногтями. А Лютый, услышав ее стон, стал совершенно неуправляемым. Не Ингой, она и так вряд ли имела над ним хоть какой-то контроль. Самим собой. Он словно собственному разуму подчиняться перестал. Обхватил ее запястья своей рукой, забросил их на голову Инги, продолжая губами терзать, тереть кожу ее шеи, заставляя все тело Инги дрожать от непонятной напряженной дрожи, и раз за разом вколачивал свое тело в нее, едва ли не настолько же мощно и сильно, как это было в первый раз. Почти бешено. Так, что уже через несколько секунд, с еще одним хриплым рыком кончил, всем телом распластавшись на Инге сверху.
А она лежала под ним, не зная, не понимая – где она, и что происходит. Продолжая мелко дрожать и терзаться тягучим, испуганным томлением. Дышала так часто, что легкие горели. И не было ни одной здравой мысли. Потому что такого, что протянулось во время этой сцепки взглядов, во время этого переплетения рук и губ – между ними еще не было. Хотя Нестор каждый день брал ее тело. Но сегодня, как показалось Инге, он зацепил и краешек ее души.
Даже Нестор, казалось, не мог собраться с силами и взять себя в руки необычно долго. Не мог подняться с нее, так и продолжая тереться всем лицом о шею Инги, о ее ключицу.
И только спустя минут семь, а может и десять, лег на бок, но при этом продолжал держать лицо Инги своими пальцами.