Бред, бред, бред… Она вроде бы и понимала это. Только как дальше жить – до сих пор не поняла, даже спустя полтора месяца после своего бегства. Старалась. Пыталась. Пробовала. А не жила, снова и снова и снова возвращаясь мыслями к этому мужчине и тому, что она с ним сделала. Что он сделал с ней.
Весна давно окончилась. Проходило и лето, душа город адской жарой, которую Инга почти не замечала. И кондиционированный воздух номеров и коридоров отеля заменил ей настоящий – душный, пыльный и жаркий. Все свои дни она проводила на работе, уйдя в это занятие не просто с головой, а вообще целиком, даже с кончиками своих коротких волос, которые теперь регулярно стригла. Не могла отрастить – они ее раздражали и злили, иногда доводя до злых и каких-то бессильных слез, стоило прядям хоть немного удлиниться.
Она продолжала принимать таблетки, прописанные ей Валентином Петровичем (если не забывала, что порою бывало, настолько Инга заставляла себя сосредоточиться на работе), и раз в неделю приходила на консультацию к психотерапевту. Он был не полностью доволен динамикой ее состояния и не особо это скрывал. Так же Валентин Петрович не очень одобрял интенсивность, с которой Инга погрузилась в работу. Он настоятельно рекомендовал ей больше гулять и постепенно возвращаться в социум. Инга кивала, про себя иронично размышляя над тем, что она ведь и так вернулась в социум – под ее началом сейчас находилось сто двадцать человек персонала отеля. Разве мало? Первую неделю ей приходилось принуждать себя заходить в зал, где собиралась хотя бы треть. Потом, более-менее разобравшись в ситуации, она выделила ответственных по различным направлениям и вела совещания уже с ними. Так и ей было легче, и команды работали эффективней.
Инга очень старалась. Она даже начала посещать занятия по йоге, чтобы найти хоть какую-то точку равновесия и научиться балансу. И какое-то время ей даже начало казаться, что что-то получается.
Но за все эти дни и недели она ни разу не проснулась с улыбкой. И не было ни единого часа, когда бы она о нем не вспоминала. Нестор снился ей. Он продолжал жить в ее мыслях и воспоминаниях. Ее тело помнило о нем, о прикосновении его рук: горячих, сильных, порою жестких, а порою – настолько аккуратных, что она просыпалась в слезах от понимания, насколько ей его не хватает. Она хотела его. Хотела таким, каким помнила – жесткого, молчаливого и сильного. Неумолимого, почти не знакомого с понятием уступок, окутывающего ее своей волей и заботой, от которой так сложно отказаться. Она страдала без него. Горевала по Нестору.