Я провёл пальцем вдоль грязной щеки и прикрыл нижние веки своих совершенно серых глаз, но не почувствовал и проблеска узнавания.
— Кто ты, чёрт возьми? — спросил я. От моего дыхания зеркало запотело.
Моя тёмно-коричневая борода была густой, не совсем неряшливой, но в сочетании с растрёпанными волосами я выглядел как пещерный человек. Удивительно, что девушка не приняла меня за медведя и не оставила умирать на обочине дороги.
Не желая заставлять хозяйку ждать, я сорвал с себя одежду — не обнаружив ни портмоне, ни других документов в своих карманах — шагнул в крошечный со стеклянными стенами душ и включил воду.
Холодная струя воды, словно тысячи маленьких ножей, вонзалась мне в грудь, но в то же время и успокаивала. Боль была тем, что я помнил, тем, к чему я, несомненно, привык. Посмотрев вниз на своё тело, я удивился твёрдости мышц живота и ног. Затем заметил их — изрезанные линии на теле, похожие на шрамы. Я увидел один на своём бедре, потом один длинный на боку. Неожиданно это стало похоже на охоту, словно расположение каждого шрама могло всколыхнуть воспоминания в моей голове.
Кто, чёрт возьми, я такой, и почему у меня на теле так много шрамов?
Намного лучше было чувствовать себя чистым и одетым в сухую одежду, несмотря на свободные джинсы другого человека. Даже отражение в зеркале казалось немного лучшим. Я провёл пальцами по волосам, убирая их от своего лица, и выпрямил брови. Это было лучшее, что я смог сделать при данных обстоятельствах.
Когда я вышел, меня встретил самый божественный запах, известный человеку — аппетитный аромат жареного мяса. Руководствуясь своим чутьём, я нашёл хозяйку дома на кухне, разливающую апельсиновый сок в два стакана.
Она повернулась, когда мой урчащий живот объявил о моём появлении.
— Кажется, я проголодался, — сказал я, глядя на еду и потирая живот. Надеюсь, она приготовила что-нибудь и для меня.
Девушка указала на тарелку на столешнице.
— Бери себе сам, — сказала она, взяв свою еду к столу.
Я последовал её примеру и сел у маленького столика, чувствуя себя немного неловко в нормальной домашней обстановке.
— Спасибо за…
— Можно уже прекратить меня благодарить, — сказала она хриплым мягким голосом, который был словно обрамлён сталью, будто ей всегда приходится что-то доказывать. — Любой сделал бы то же самое.
— Ничего подобного, — сказал я. Я не понимал, откуда знаю, что такая доброта как у неё встречается не каждый день и что не каждый скрывает своё золотое сердце под показной грубостью. — Поэтому спасибо тебе.
Девушка легонько махнула рукой и принялась за еду. Очарованный движением её губ, я смотрел на неё несколько мгновений. Её длинные светлые волосы были собраны в конский хвост. На бледном в форме сердца лице не было и следа косметики. Но любой человек, у которого есть глаза, мог заметить, что она была голубоглазой красавицей, пытающейся скрыть свою красоту под мешковатым свитером и грубым поведением.