— Но снег...
— Знаю, но мне нужно попытаться.
Отчаяние на его лице застало меня врасплох. Он был совершенно потерянным, и я сочувствовала ему всем сердцем.
— Хорошо, — сказала я. — Стой там. — Я прошла к шкафу своего отца и вытащила оттуда его лыжную одежду. Вернувшись в гостиную, бросила на диван водонепроницаемые брюки, утеплённые носки и большие ботинки для снега. — Можешь это одолжить. Только оставь потом в полицейском участке, и позже я их заберу.
Его глаза спокойно и долго изучали меня. Напряжённый момент. Наконец, мужчина сказал:
— Они выглядят как новые.
— Да, у моего отца не было возможности их носить, — присаживаясь на подлокотник дивана, сказала я.
— Куда он делся?
— Он умер. Я заколола его насмерть, пока он спал, за то, что он трогал меня, когда не надо. — Не знаю, что заставило меня сказать такое, но мне ужасно захотелось увидеть его реакцию.
Незнакомец бросил на меня ошеломлённый, но неубеждённый взгляд.
— Думаю, это чушь.
Я рассердилась.
— Не веди себя так, будто знаешь меня. Может, я способна на хладнокровное убийство.
— Говорит человек, который не мог и подумать о том, чтобы позволить совершенно незнакомому человеку умереть на обочине дороги.
— Позволить умереть и убить — два разных понятия. — Не знаю почему, но я чувствовала, что мне необходимо подтвердить свои слова. Я вытащила из-за пояса пистолет и прицелилась ему в грудь. Здравая часть моего мозга кричала о том, что нормальные люди в цивилизованном обществе так себя не ведут, но большую и дикую часть меня это явно не волновало. Этот мужчина мог быть физически сильнее меня, но под этой крышей главная я.
Он поднял руки вверх, но только я успела подумать, что этот парень мой, как он медленно сделал шаг вперёд и прижал пистолет к своей груди.
— Так сделай это.
Холодная дрожь прошла через моё тело, словно отражая моё поведение и реакцию на безрассудство. У меня защемило в груди, когда он подошёл ещё ближе, пытаясь надавить на мою руку. Но я крепко её держала, толкая оружие глубже в его тело.
— Никогда не целься в того, кого не намерена убить, — сказал он.
Я быстро ответила:
— Никогда не стой перед оружием, если не намерен умереть.
— Сейчас я готов умереть. У меня нет личности, нет чувства ощущения себя. Что мне терять? — Его слова больше походили на признание, а не на вызов.
— Жизнь, — сказала я взбешённо. — То, что я так усердно старалась спасти.
— Исправь меня, если я не прав, но не ты ли только что грозилась меня убить?
Мы уставились друг на друга в течение долгого и напряжённого момента.
Я моргнула первой. Я могла бы продолжить этот фарс, но меня нервировала его близость.