Макс опять замолчал. Он, действительно, не спросил её, не задал ни одного вопроса, не
сказал вообще ничего. Вынес приговор и осуществил казнь. Что, если своего сына?..
— Откуда такая уверенность? Она была тогда с Дастоном!
— Хватит уже нести ахинею, хватит! — Стефан встал с кресла, будучи взвинченным до
предела. Стал расхаживать по комнате. — Ты же знаешь Дастона! Он хренов мудак, мать
родную продаст ради своей выгоды! Как ты мог поверить ему, а не ей, женщине, которая
вернула тебе человечность?! Он был пьян. Но Зара была трезвой. Она бы никогда не
позволила ему этого сделать. Я, как попугай, повторяю тебе это третий год подряд. А ты, как свихнувшийся тигр, скалишься и не хочешь ничего слушать.
— Ее платье было порвано, а его...
— И дальше что? Какая логическая связь из этого вытекает? Он мог приставать к ней, а
она ударить его. Он просто разорвал платье, перед этим расстегнув свою ширинку, но
ничего не сделал. Вот если бы она лежала голая, вся в его сперме, это был бы другой
разговор.
— Но...
— Слушай сейчас меня, мать твою. Она пришла к ТЕБЕ с новостью о беременности, доверила эту радость ТЕБЕ. Думаешь, Зара такая идиотка, чтобы лезть к тебе с чужим
ребенком? Это методы Алисии и остальных твоих продажных баб. Да, она продавала тело.
Но не душу. И ты это знаешь. Она пришла к тебе без задней мысли, и в итоге ты просто
растерзал свою плоть и кровь! — Казалось, он сейчас сам накинется на брата и разорвет
его на части.
— Чего ты-то так волнуешься? Не ты же растерзал, — спокойно сказал Макс, но Стефан
бил по больному. И он ощущал эту боль физически.
— Ты прав. И я бы многое отдал за то, чтобы иметь сына или дочь от Марины. — Стефан
вернулся в кресло. — Отдал бы всё за то, чтобы иметь частичку себя в этом мире, чтобы
подарить то тепло, которое не подарили когда-то мне. И я просто хочу иметь от любимой
женщины нечто большее, чем секс. Но тебе не понять.
— Мне ничто человеческое не чуждо, Стеф. И мне больно, хотя ты можешь в это и не
верить. — Его голос не дрогнул, он выдержал. Мозг сейчас, медленно и противно скрипя, разлагался, не в состоянии справиться со всем этим редкостным дерьмом.
— Я верю в тебя. Всегда. Но я устал верить. Ты не оправдываешь мою веру в тебя.
— Ну, уж, прости.
— Я-то прощу, а вот простишь ли ты себя сам... — Стефан встал. — Жду тебя через
полчаса внизу. Может, хоть еда заставит твоё серое вещество работать активней, —недовольно произнес он и вышел.
Макс тоже встал, но не сразу. Голова совершала заезд в Наскар, его заносило на поворотах, поэтому пришлось вставать постепенно. Мужчина прошёл в душ и забылся в ледяной