отчетливо нарисовался порез Макса. Сделает. Она сделает. У неё явно были не все дома. В
этот момент, на этой мысли, он вспомнил ещё кое-что. Не все дома… Зара была из
детдома. Марина когда-то давно рассказывала ему об этом. Он переменился в лице.
Потеря ребенка стала для неё не просто ударом, — контрольным в голову. Макс лишил её
самого дорого и ценного на свете — возможности стать матерью.
— Я тоже из детдома, — неожиданно сказал он, чувствуя родственные связи с этой
женщиной. Он мог понять её, как никто другой. Одиночество и обида текли в их крови, заражая здоровые клетки. И от этого было невозможно избавиться. Всю жизнь они
стремились к счастью, к людям, лишь бы не быть больше одинокими и никому не
нужными. И вот, в итоге, сейчас они вместе смотрели в пропасть. Шаг — и сорвутся.
Ирина побледнела. Что он только что произнес? И зачем?.. Неужели он знал, что она из
детдома? Но ведь её биография была качественно сфабрикована.
— Ира, не нужно сейчас придумывать колкости и обидные слова, не нужно искать по всем
карманам невысказанную грубость. Я тебе не враг. Да, я брат твоего врага. Но сам я —твой друг. Я понимаю, что ты чувствуешь из-за потери ребенка…
— Замолчи! Слышишь, замолчи! — Она отошла обратно к окну, совершая нервные
движения руками. — Что ты можешь понимать? — шепотом спросила она. — Внутри тебя
когда-нибудь жила жизнь? Крохотная, еле различимая жизнь. Но ЖИЗНЬ. Когда-нибудь из
тебя её вырывали? Брали ли твое сердце в ладонь и нагло раздавливали его? Когданибудь… у тебя забирали смысл жизни?! — Её глаза были абсолютно сухими, он это
видел. Голос ни разу не дрогнул. Но каждая черточка лица была искажена болью. Каждая
линия, прорезавшая лицо, отдавала страданием. — Тогда и не говори, что ты понимаешь
меня.
— Да, я никогда не терял ребенка. Но я сам был ребенком, одиноким и крайне несчастным.
И всегда хотел сделать со своей жизнью нечто большее. Детдом ломает людей, отношение
общества не оставляет шанса. Шанс себе должен оставить ты сам. Остальные могут
сколько угодно твердить, что ты недостоин, что ты плох и жалок. Пока ты говоришь себе
обратное — это не так. К чему я… У меня тоже не было смысла жизни. Не поверишь, но
деньги и статус в обществе не дали мне так много, как кто-то может подумать. Марина.
Вот кто стал этим смыслом. И его у меня тоже забрали. Пустота в душе у нас одинаковая.
— Ты из детдома? — Повернулась к нему.
— Да. Лет в пятнадцать меня усыновил Джек и стал мне отцом. Максу тоже.
Точно. Их отец тогда говорил об этом, на том ужине. Давно, правда.
— А с ним что? Он тоже сирота?