Дверь захлопнулась, и Марина оперлась о стол, закрывая глаза. Выглянула в окно, провожая его взглядом.
— Я знаю, Стефан…
— Как хорошо, что мы не продали эту квартиру. Есть, куда сбежать. — Марина сидела на
диване, скрестив ноги, пока Ира доставала бокалы.
— Это точно. В последнее время сбегать я стала всё чаще. Только вот куда ни беги, от себя
не убежишь.
— Вроде, мы и стали другими людьми… Или это лишь иллюзия? Я все также чувствую
себя той Маринкой Немериной, и привычки все остались прежними. Но я же теперь
Немировская…
— Иллюзия, Мариша, это иллюзия. Не существует Ирины Валерьевны Нарватовой. И мне
дико жаль порочить Лёшину фамилию тем, что я её ношу. — Она подала подруге полный
бокал коньяка и поставила на столик две бутылки.
Ирина зажгла сигарету. На недовольный взгляд Марины ответила: — Табачный яд убивает легкие и, на какое-то время, слишком громко орущую душу.
— Перестань курить. Это же вредно.
— И что? Для кого мне хранить здоровье? Я бесплодна. Да и, к тому же, больна на голову.
— О чем ты?
— Лёшу назвала чужим именем во время секса…
Маринка ахнула.
— Лёшу?! Господи, и чьим же именем? Только не говори, что его… — На кивок Иры
Марина покачала головой.
— Он причинил тебе столько боли. Почему? Просто, почему?
— Я не знаю. — Ирина осушила разом бокал и опять закурила. — Я не знаю. Это было
ужасно. Тело было с Лёшей, но душа разрывалась на части, просто била фонтанами крови
после его слов. Я получила два оргазма: и телом, и душой. Болезненный оргазм, замешанный на адреналине. Понимаешь? Кончить можно даже от боли.
— Ну, дела. Леша обиделся, да?
— Да. Перебрасывается со мной короткими фразами, словно я стала чужой. Пропадает
где-то постоянно. Я его почти не вижу. Знаешь, Марин, я не жалею ни о чём. — На
вопросительный взгляд подруги она продолжила. — Жизнь одна, и она того стоила. —Затуманенный слезами взгляд остановился на пустом бокале.
— Что ты говоришь, Ира? — Марина дотронулась до её руки. — Прекрати. Жизнь не
стоила того, жизнь не прошла. Она проходит здесь и сейчас. Хватай её быстрей и живи!
— Не-ет. Вся моя жизнь была полнейшим дерьмом, Макс стал самым дерьмовым
воспоминанием. И моя искалеченная душа не может забыть его. Мне хочется убить его, растерзать, умыться его кровью. И эти мысли меня возбуждают. Иногда мне хочется
услышать его оскорбления, я так к ним привыкла. Знаю, думаешь, какая я дура. — Первая
бутылка валялась пустая на полу, Ира потянулась ко второй.
— Не думаю. Вы просто оба — жертвы. Он хочет причинять боль, властвовать, доминировать. Ты хочешь подчиняться, скинув ответственность за свою жизнь. Отдать