Стефан застыл на месте. У него галлюцинации.
— Повтори.
— У него не было с собой таблеток.
— Но как?! Он же всегда их носил с собой. Что за бред? Сердечник, с пороком сердца, и
без таблеток! Ты врёшь.
— Я тебя сейчас изобью, брат. Можешь думать как угодно плохо обо мне, но не смей, слышишь, не смей обвинять меня во лжи касательно отца! Так случилось, что мы тем
утром опаздывали, сильно опаздывали. Джеку нужно было перед посещением офиса
Нарватова куда-то заехать, и время поджимало. Он что-то искал по всей комнате, скорее
всего, таблетки, и не мог найти. Я его поторопил, и он, сказав, что протянет пару часов, не
умрет, пошёл без них.
Макса разрывало на части. Виноват был он. Во всём. Всегда. Везде.
— Куда ты, мать твою, так торопился?! — прошипел Стефан, припечатывая брата к стене.
— Куда? — Схватил его за рубашку. Глаза мужчины были налиты кровью. Он был в
неадекватном состоянии. — К своей любимой бабочке, да? Так хотел её увидеть, что не
дал отцу времени найти жизненно важные таблетки?
— Отпусти меня. — Оттолкнул Стефана. — Встреча была назначена у Джека, а не у меня.
К Заре мы поехали после.
— Всё равно, она не помогла ему. Ты сам сказал, что она сидела рядом и ничего не делала.
Ни-че-го не делала!
— Да, но это не имеет значения. Она могла носиться вокруг него, делать массаж сердца, лить на него воду, да всё на свете она могла делать. Какая разница? Помочь могли только
таблетки, и то, не факт.
— Когда ты узнал про таблетки?
— Когда приехал забирать одежду Джека и таблетки. Доктор сказал, что ничего такого при
отце не было. Он ещё удивился…
— Я тоже удивлен. — Стефан стукнул кулаком по стене рядом с Максом. — Ты всем
причиняешь боль. Всех губишь.
— Стеф…
Но тот развернулся и направился к двери, безразлично махнув на брата рукой. Ему нужно
было время. Много времени. Макс проводил Стефана взглядом и отвернулся к окну. Он
был не достоин жизни. Но он жил, а его ребёнок и отец — нет.
Девушка шла по лабиринту, с трудом различая оттенки темноты перед собой. Руки
цеплялись за холодный мрамор стен, ноги спотыкались о камни. Она не могла понять, куда
идет и, главное, зачем. Над головой каркали вороны, небо стреляло грозовыми разрядами, давление в ушах нарастало. Куда же она шла? И зачем? Почему всё это происходило с ней?
Она вскрикнула, когда мертвая птица упала к её ногам. Побежала вперед, но ноги
наткнулись на лезвия. Алая кровь прорезала слепящую темноту. Боль сдавила сердце.
Карканье ворон оглушало. Зара закричала и закрыла уши руками, но это не помогало.
Раздался детский плач и слова: «Мама, зачем же так? Зачем, мама?» Еще одно мертвое