тело упало перед ней. Девушка забилась в истерике, отползая дальше от тела по грязной
земле. Труп повернул к ней голову. Джек. На лице — улыбка челси.
— Нет! Нет! Не-ет!
Ирина распахнула глаза, часто дыша. Пот заливал глаза. Очередной сон, словно картина из
«Капричос» Гойи. Очередной кошмар длиною в жизнь. Теперь её будут преследовать эти
картинки, изматывать душу, лишать сна и покоя. Она убрала с лица прилипшие волосы, стёрла пот и закрыла лицо руками. Скоро и её сердце откажет. Невозможно было такое
вынести. Невозможно! Чувствуя себя разбитой и опустошенной, Ирина встала с постели и
прошла в ванную. Её вырвало. Недомогание и слабость мешали жить. Она словно
спускалась в преисподнюю. Каждый день превратился в ад. И она осталась одна…
Девушка нервно проводила расческой по волосам, со злостью сжимая ручку. Что-то
произойдет, что-то случится… Скоро. Тьма тянула к ней свои руки. Душила. Может, она
она должна умереть? Если так, то нужно было сделать одну важную вещь — покаяться.
Иначе душа не перестанет кровоточить. Не хотелось бы умереть, захлебываясь кровью.
Она сбежала вниз, схватила яблоко со стола и стала быстро одеваться. Никакого макияжа, причесок, вычурной одежды. Джинсы, резиновые сапоги, куртка и главное — капюшон, чтобы никто не видел её лица. Ирина даже не проверила Алексея, был ли он дома. Всё
равно. Их отношениям пришёл конец, это было очевидно. Оставалось лишь ждать, когда
он выставит её из дома.
Она давила на педаль газа автомобиля изо всех сил, желая быстрее оказаться на месте.
Алтуфьевское кладбище. Опять жизнь привела её на кладбище. Порочный круг. Не жизнь, а круговорот бесконечных смертей и расплат за грехи. Почему было больно ей самой?
Ведь Макс получил по заслугам. Почему же боль отрикошетила в неё саму? Слёзы снова
подступили к глазам. Когда она их уже все выплачет, эти чертовы слёзы?! Припарковав
машину, Ирина побежала к могилам. Она знала наизусть, где находится могила Джека. Он
же снился ей каждую ночь. Его могильная плита стала её могильной плитой.
— Простите, Джек! Молю, простите, — заплакала она, падая на колени перед надгробием.
— Всем, что есть, молю — простите! Боже, разве я хотела когда-нибудь стать убийцей? Но
это написано на моей судьбе. На чертовой, поганой судьбе! Простите, Джек… — Девушка
села на мокрую землю и разрыдалась. — Я не хотела, правда. Не знаю, как это вышло.
Сам дьявол тогда вселился в меня. Ваши слова о моей малышке… Поймите, я любила её, хоть и знала о беременности всего ничего. Любила! Так же, как вы любили своего сына. —Ирина зашлась в слезах. — Это не оправдывает меня, знаю. Господи… Как тяжело.