— Максим, я согласна, я на все согласна, — прохрипела она, задыхаясь.
Максим все это время пристально наблюдал за ними, прикусив нижнюю губу.
— Поздно, куколка, ты уже сделала выбор, — прошептал Проха ей в лицо. От него несло водкой так, что она чуть не задохнулась. Его мокрые губы заскользили по щеке и облекли ее рот. Она резко замотала головой, и, освободившись от его липкого рта, выкрикнула:
— Я согласна. Останови его, я согласна быть твоей.
— Нет, сначала ты станешь моей, — и Проха опять попытался поймать ее рот, шаря по лицу губами.
— Ну-ка, Проха, я не пойму, что она бормочет.
Проха остановился и крепко прижал ее к стене.
Таня с надеждой быстро заговорила:
— Максим, я согласна, только останови его, пусть он отпустит меня.
— Что, что ты сказала? — как будто не расслышал Максим.
Таня посмотрела на него, они встретились взглядами. Она поняла его.
— Останови его, я буду твоей, я хочу быть твоей.
— Повтори.
— Я хочу быть твоей, — четко повторила она.
— Ладно, Проха, оставь ее.
— Конечно, конечно, желание девушки для меня закон.
Проха отошел от нее.
Таня поспешно запахнула в блузку и заправила ее в юбку. Об пол стукнулась черная заколка, выпавшая из волос.
— Это будет тебе хороший урок на будущее. Запомни, будешь показывать гонор — изуродую, а если будешь послушной девочкой, значит, будешь жить, — пригрозил Максим.
Но его угрозы уже мало трогали ее. Она прислушивалась к себе. У нее болели руки, во рту чувствовался солоноватый привкус крови от прикушенной губы, а на затылке, наверное, выросла огромная шишка. Но это даже хорошо. Пусть все болит — это, значит, она жива, она будет жить. Ей больше ничего не нужно. Все, что раньше было нестерпимым, например, постель с нелюбимым, теперь казалось простым и естественным, а обыденные вещи, которых раньше не замечала, стали значительными и весомыми. Разве раньше она замечала, что дышит? Зато теперь она с удовольствием вдыхала тяжелый влажный воздух предгрозового вечера. Все, кошмар кончился.
— Поняла? — спросил Максим.
Таня кивнула.
— Не слышу ответа. Ты меня поняла? — переспросил Максим.
— Поняла.
— Можешь расслабиться, сядь на диван, — велел он.
Таня безропотно села.
— Ну, ладно, голубочки, вы тут поворкуйте, а я пойду. Тебя ждет замечательная ночка, — подмигнул Проха Татьяне, и, хлопнув Максима по плечу, сказал: — Завидую, грудь у нее что надо.
Вскоре в прихожей щелкнул замок — Проха закрыл за собой дверь. Максим сел на диван рядом с ней. Только сейчас она заметила, что на столе, где они проверяли тетради, стоят две бутылки водки, одна запечатанная, а в другой — примерно половина. Рядом стояли два стакана, лежал хлеб, сыр и кусок колбасы. В тарелке лежали малосольные огурцы. Все было явно из ее холодильника. Кроме водки, разумеется.