— Ты на меня смотришь так, как будто хочешь съесть, — поймал Максим ее взгляд.
— Да ты не по зубам даже крокодилу, не то, что мне.
— Я рад, что ты это поняла.
Таня медленно сползла вдоль дерева вниз и легла на спину, Максим переложил свою голову ей на живот. Она подложила под голову руку. С неба сквозь листву дерева проливался солнечный сок.
Она проснулась, вся покрытая липкой испариной. Ей снился тягучий расплавленный сон, она не сразу поняла, где находится. Она села, случайно ударив рукой Максима по лицу. Он проснулся, замотал головой, тоже ничего не понимая. Солнце напекло голову, она стала тяжелой. Они пошли в речку купаться, чтобы освежиться.
До отъезда на стоянке было тихо и безмятежно, у магнитофона сели батарейки, выяснять отношения больше никто не собирался.
На следующий день, в понедельник, она пыталась придумать, что сказать Максиму, когда он появится. Утром появились признаки того, что она не беременна. Это событие произошло точно в срок. Она почувствовала облегчение и почти благодарность Максиму. Это вызвало острый приступ ненависти к себе. Как бы она хотела сама заботиться о своей безопасности, но в аптеках даже «изделие N2» было дефицитом, не говоря уж о противозачаточных таблетках, а спираль нерожавшим женщинам не ставили. Позволяя Максиму заботиться о предохранении, она становилась более зависимой. А она не хотела зависеть от него так, чтобы испытывать потом к нему благодарность. Есть же на свете люди, которые, отбирая чужое, обкрадывая, получают еще в ответ «спасибо»!
Ей еще нужно как-то сказать об этом Максиму. За последнее время с нее как будто слой за слоем сдирали кожу. И чем больше она обнажалась, тем плотнее замыкалась в себе, стараясь сохранить хоть частицу своего «я». Сказать же Максиму о своем состоянии, для нее было все равно, что собственной рукой сбросить последний покров. И ведь намеков он не поймет, изображая недогадливость, заставит вывернуться наизнанку.
Как только она услышала лязг замка, Таня вышла в прихожую, чего раньше не делала. Довольный, что его встретили, Максим крепко поцеловал ее. Как только он отпустил ее губы, она сказала:
— Максим, я должна тебе что-то сказать.
— Я слушаю, — он улыбался.
— Максим, ты должен знать, что у женщин бывают такие периоды…
Он прервал ее:
— Менструация что ли началась?
Она молча кивнула, опустив глаза.
— Так радуйся, что не беременна, — сказал он и, обняв, снова прильнул к ее губам.
Она чуть не задохнулась от отвращения, что и в этом ее состоянии он не откажется от секса. Таня отстранилась от него и сказала: