Анна и французский поцелуй (Перкинс) - страница 33


Блин, не знаю. Я всегда считала, что он на латыни или другом мертвом языке.


— Твой брат? — Сент-Клер указывает на единственную фотографию, которую я повесила над кроватью. Шонни улыбается в камеру и указывает на одну из черепах, которые тянут шею и угрожают оттяпать палец. Мама проводит исследование на тему репродуктивных привычек каймановых черепах и посещает их выводок на реке Чаттахучи несколько раз в месяц. Мой брат любит ходить с нею, в то время как я предпочитаю безопасность нашего дома. Каймановые черепахи — противные.


— Да. Это Шон.


— Маленький ирландец в семье с шотландскими одеялами.


Я улыбаюсь.


— Это больная тема. Мама влюбилась в имя, но дедушка — отец моего отца — фактически умер, когда услышал эту новость. Он-то болел за Малкольма, Эвана или Дугала.


Сент-Клер смеется.


— Сколько ему?


— Семь. Уже во втором.


— У вас большая разница в возрасте.


— Либо он был ребёнком по залету, либо последней попыткой спасти брак. Мне никогда не хватало дерзости спросить, что именно.


Ничего себе. Не могу поверить, что вот так это выболтала.


Сент-Клер садится на край кровати.


— Твои родители разведены?


Я зависаю над стулом, потому что не могу сесть рядом с Сент-Клером на кровати. Возможно, когда я привыкну к его присутствию, то смогу совершить «подвиг». Но не сейчас.


— Да. Папа ушел через шесть месяцев после рождения Шона.


— Мне жаль. — И я могу судить, что это действительно так. — Мои живут раздельно.


Я дрожу и прячу ладони под мышками.


— Тогда мне тоже жаль. Такое врагу не пожелаешь.


— Всё нормально. Мой отец — ублюдок.


— Мой тоже. То есть, очевидно, что это так, если он бросил нас, когда Шонни был еще младенцем. А он бросил. Также по его вине я застряла здесь. В Париже.


— Я знаю.


Откуда?


— Мер сказала. Но гарантирую, мой отец куда хуже. К сожалению, он в Париже, в то время как мама одна, за тысячу миль отсюда.


— Твой папа живет здесь? — Я удивлена. Знаю, что его папа француз, но не могу представить, чтобы родитель отправит свое чадо в школу-интернат, когда они живут в одном городе. Это бессмысленно.


— Он владеет картинной галереей в городе и еще одной в Лондоне. Всё свое время он тратит на них.


— Как часто ты его видишь?


— Никогда, да и я сам стараюсь с ним не встречаться. — Сент-Клер становится угрюмым, и тут до меня доходит, что я понятия не имею, зачем он пришел, так что я прямо спрашиваю его об этом.


— Я разве не сказал? — выпрямляется он. — О! Ясно. Я прекрасно понимаю, что если кто-нибудь ни придет и фактически ни вытащит тебя отсюда, ты сама на улицу никогда не выйдешь. Так что мы идем гулять.