Конечно, работа в прокуратуре избавляет от иллюзий, закаляет, делает гораздо циничнее. Как и учеба на юридическом. Рано или поздно ты понимаешь, что не всех преступников позволено отправить за решетку, что есть процедура и против нее никто не попрет, что перестроить систему невозможно, что нужно смириться и делать карьеру. Справедливость живет исключительно на экране кино.
Привыкаешь ко многому. Но не ко всему. Разве можно привыкнуть к осмотру трупа твоего близкого друга? Лучшей подруги. Родного человека.
Я смотрю на окровавленное тело Вероники. Не моргаю. Глазам чертовски больно. Но я не моргаю. И не чувствую ничего. Ни боли, ни ужаса.
Немею изнутри, цепенею, леденею.
Я хочу проснуться. Очнуться в ледяном поту. Пусть мама опять отругает за найденную в сумке упаковку от шоколадного батончика, пусть пожурит за чипсы.
А потом раздастся привычная трель мобильного и звонкий голос насмешливо протянет:
— Ну привет, подруга.
Я сжимаю телефон так сильно, что пластиковый корпус трещит. Я понимаю, Ника больше никогда мне не позвонит.
Абонент недоступен. Попробуйте связаться позже.
Я вылетаю из квартиры и впиваюсь зубами в плотно сжатый кулак, прислоняюсь к стене и дрожу. Прокусываю кожу до крови.
— Пойдем. — Градский хватает меня за руку и тащит за собой, вниз по лестнице, на выход.
Жадно ловлю ртом свежий воздух.
— В бардачке есть антибактериальные салфетки, — говорит он, когда мы снова оказываемся в автомобиле.
— Зачем? — выдаю чуть слышно.
— Твоя ладонь, — отвечает ровно.
— П-простите, — бросаю сбивчиво.
— Да что ты вечно извиняешься? — Поворачивает ключ в замке зажигания. — Нужно быть увереннее. Особенно сейчас.
Киваю.
— Номер Артура Хары знаешь?
— Нет, — выдыхаю пораженно.
— Она же с ним встречалась, так? Плевать она хотела на мои запреты, да? Мнение отца ей тоже не авторитет.
— Думаете… — запинаюсь. — Думаете, он?
— Посмотрим, — заявляет коротко. — Давай, обработай рану.
Подчиняюсь.
— Там в бардачке есть телефон с левой симкой, я тебе продиктую номер, бери и набирай.
— Хотите, чтобы я позвонила Артуру? — уточняю.
— Вызови его на встречу.
— Но как? — нервно посмеиваюсь. — Что я ему скажу?
— Не знаю. — Тормозит на стоянке перед рестораном. — Что угодно. Очаруй. Вымани на свидание.
— Я не… я… это плохая идея.
Нервно барабаню пальцами.
— Поверь, это лучше, чем если я ему позвоню, — криво усмехается. — Женский голос пробуждает больше доверия.
— Можно отправить повестку, — осекаюсь, почти сразу сознаю всю абсурдность данного предложения.
— Звони, — повторяет с нажимом. — Сама понимаешь, даже если он когда-нибудь явится по повестке, я не смогу допросить его как полагается.