— Знаешь, Ника отдала мне одну вещь, — вдруг произносит Слава.
И я начинаю слушать очень внимательно.
— Подарок для Артура. Плюшевую игрушку. Она сказала, это на день рождения.
Неужели?
— Господи, — всхлипывает, закрывает рот ладонью. — Она покупала ему подарок, а он… он что, правда заказал ее киллеру? Зачем? Или тот псих наврал?
Я с трудом удерживаю себя в узде.
Звериный инстинкт подает особый сигнал.
— Не представляю, зачем Артуру совершать нечто подобное, — хмурюсь. — Конечно, он был не самым приятным парнем. Но не до такой степени.
— Да, — она сглатывает слезы. — Я… я занесу игрушку. Завтра.
Киваю.
Подхожу к ней и крепко обнимаю за плечи. Целую в макушку.
Мне нравится, как пахнет мой гель для душа на ее коже. Мне нравится, как бешено колотится ее сердце. Мне нравится, как проявляется ее безграничное доверие.
Удивительно.
Сейчас я действительно счастлив.
***
Ничто не длится вечно.
Я понимаю это, распотрошив плюшевого медведя.
Пальцы смыкаются на бездушном пластике. Совсем маленькая флешка, а сколько в ней секретов.
Я уничтожаю следы своих преступлений. Без сожаления.
Настал черед двигаться дальше.
Но прошлое не отпускает.
Дело маньяка гремит на всю страну. Людям нравятся монстры. За решеткой, на коротком поводке. Мало кто захочет оказаться в непосредственной близости от опасного хищника. А вот наблюдать со стороны — пожалуйста, за милую душу.
Они думают, нас можно выдрессировать, вышколить, исправить.
Ха.
Нет, никогда.
Женщины пишут этому гаду письма, признаются в любви. Они стремятся попасть под его нож. На бумаге. Восторженные дуры не отличают реальность от влажных фантазий.
Если бы я мог завидовать, я бы завидовал его популярности. Однако мои чувства строго лимитированы, принадлежат только Святославе.
Я слежу за ним с любопытством, а он следит за мной. Мы ощущаем друг друга. Видим зло внутри. Нам не нужно говорить. Все происходит на уровне рефлекса.
Это как встретить земляка за границей.
Мы оба на виду. Просто по разные стороны закона.
Он держится отлично. Издевается над всеми. Даже сейчас. В клетке он ощущает себя не менее вольготно, чем на воле. Одна его часть уперто хранит молчание, вторая откровенно насмехается. Быть может, есть иные части. Их он умело скрывает.
Я подозреваю, он ломает комедию.
Я знаю, что это такое. Я сам практикую игру.
Однако у психиатров другое мнение. В наших реалиях этот ублюдок диковинная зверушка. Отечественный Билли Миллиган.
Его послужной список впечатляет, но информацию он выдает мелкими, ничтожными дозами.
Мы находим не всех жертв.
Он сообщает нам то, что считает нужным. Допросы не приносят результата. Есть и другие виды воздействия, но, учитывая пристальное внимание журналистов, тут не разгуляешься.