Кроме Сереги друзей у меня не было. А вот врагов хватало. Злейшей моей «врагиней» была Светочка Крайнева, дочка завуча нашей школы, противной визглявой исторички Эльвиры Эдуардовны, которая имела прозвище «Швабра» за совершенно невероятный начес на голове. Светочка была под стать своей мамаше – такая же писклявая, вредная и вечно сующая свой нос во все дырки ябеда.
Пока наше детское сознание, не замутненное гормонами, было сосредоточено только на том, с кем ты пополам съедал яблоко, распиленное линейкой, и для кого отпрашивался в туалет под конец урока, чтобы занять очередь в буфете за пирожками, все было не так плохо. В школе я не ощущала тяжелой давящей власти отца и дышала свободно.
Но после прощания с начальной школой все резко изменилось. За лето девочки повзрослели и начали потихоньку понимать свое отличие от мальчиков. И по закону подлости Светочка, вдруг осознавшая себя первой красавицей, обратила свой благосклонный взор на моего друга Серегу.
Он, еще совсем мальчишка, совершенно не понимал, чему обязан повышенному вниманию с ее стороны и всячески избегал. А вину за его поведение отвергнутая Светочка возложила на меня.
Это было началом войны. Жестокой и без правил.
Светочка устроила мне настоящую травлю. Почти все девчонки класса были ее подпевалами, и безропотно выполняли все указания. И так собственно, не имея подруг, я стала совершенным изгоем. Даже мальчишки, подчиняясь стадному инстинкту, потихоньку начали примыкать к этой игре «доведи до слез Раменскую». А поскольку заставить меня заплакать было очень непросто, мучители проявляли чудеса коварства и изобретательности. Школьная жизнь постепенно превращалась в сущий ад. Кнопки, подложенные на стул, записки на спине с обидными прозвищами, плевки в учебники, и жевательная резинка в волосах – это были только мелочи.
За меня заступался только Серега, но в седьмом классе пришел конец и нашей дружбе.
Как-то после школы компания из пятерых мальчишек подкараулила нас с Молчановым за школьной лыжной базой, за которой начинался довольно безлюдный пустырь.
Задвинув меня себе за спину к закрытой двери сарайчика, в котором наш физрук хранил лыжи и гордо называл его лыжной базой, Серега сжал кулаки и встал в защитную стойку, собираясь драться не на жизнь, а на смерть. Среди пацанов был один, бугай по кличке Ухват, из девятого, хулиган и двоечник. Его боялась вся школа: поговаривали, что он связался с бритоголовыми и ходил с ними на сходки – бить «черных». Я тоже приготовилась в меру своих девчачьих сил помочь другу в неравной схватке.