- Мы еще можем отказаться, - Руслан обнял ее за плечи. От тепла его рук ей сразу стало лучше. Склонив голову к его руке, прикоснулась губами.
- Нет. Обещали.
Обуваясь, Людмила едва не сломала молнию новых замшевых сапожек. Такси как назло опаздывало. Как только вышли из подъезда, ветер нагло растрепал прическу, что стоила целых сорок минут мучений, и бросил в лицо мелкую морось. "Не хватало еще растекшейся туши, - подумала Людмила. Выбранное ею платье - светло-серое, длиной чуть выше колен, вдруг показалось ей чересчур коротким. Когда садилась в машину, полы пальто распахнулись, и таксист явно разглядывал ее оголившиеся коленки в тонких чулках. Одарила его убийственным взглядом в зеркале заднего вида, да таким, что "джигит" отвел глаза. На Дворцовой набережной автомобиль застрял в пробке. Людмила нервно поглядывала на часы и вздохнула с облегчением только, когда машина свернула с Невского на набережную канала Грибоедова.
Она крепко вцепилась в руку мужа, пока они поднимались. Шла по гулкой кованой лестнице буквально на цыпочках: боялась, что высокие шпильки сапожек провалятся в отверстия рисунка на ступеньках. Как в капкан.
Руслан нажал на черную блестящую кнопку звонка. Его звук, низкий и гулкий, показался ей слишком громким еще в первый раз. Дверь открыла уже знакомая Людмиле темноволосая девушка. Она снова была одета словно секретарь в офисе. И снова молчала.
Девушка мельком взглянула на Людмилу, но не подняла глаз на Руслана. Молча повесила на вешалку их пальто. Людмила переобулась в туфли без каблука и почувствовала себя лучше. Она помнила про дорогой наборный паркет в квартире доктора. Руслану девушка подала домашние замшевые туфли.
- Здравствуйте! – радушно улыбаясь, в коридор вышел Шталь. – Рад, очень рад.
Он был как всегда безупречно элегантен, в свободном серо-стальном клубном пиджаке, темных брюках и рубашке цвета слоновой кости. Единственная уступка домашней обстановке – отсутствие галстука.
Пожав Руслану руку, он взял ладонь Людмилы и накрыл ее своей.
- Выглядите прекрасно, - сказал доктор тихо, будто только для нее, - а главное - счастливой.
Людмила почувствовала себя неловко.
Шталь пригласил их в столовую, обставленную тёмной, массивной, скорее всего антикварной мебелью. Потолок украшала лепка - тщательно отреставрированный узор, маки и кувшинки - любимые цветы северного модерна. Люстра, вся из бронзовых стебельков и хрустальных лепестков, наверняка была тоже "из бывших".
За ужином, мужчины пили дорогой шотландский виски, Людмиле было предложено на выбор розовое шампанское «Моэт» либо коллекционное красное мерло «Массандра». Она выбрала вино, поскольку боялась быстро захмелеть от шампанского.