Екатерины Васильевны - на стремянке Максима Георгиевича, пока он выкручивал
перегоревшую лампочку в висевшей под самым потолком хрустальной люстре и
заменял ее на другую, смеялась над их шутками, что-то острила в ответ, даже спела
один раз - уж очень Екатерина Васильевна меня уговаривала. С подачи Максима
Георгиевича, конечно. Кто ж еще мог сообщить ей о том, что я пою?
- Какой у вас чудный голос, Александра! - воскликнула она, вытирая
увлажнившиеся глаза. - А какая дивная песня! Прямо за душу берет. Правда,
Максимка? Почему ты молчишь?
Под его пристальным взглядом я покраснела и отвела глаза.
- Я с тобой полностью солидарен, бабушка. У Александры Юрьевны действительно
прекрасный голос - сильный, чарующий... сводящий с ума...
Я зарделась еще пуще.
- Ну что вы меня смущаете, - отмахнулась я. - Голос как голос. Ничего
выдающегося.
- Позвольте об этом судить нам с бабушкой, - ласково улыбнулся он и, взяв мою
руку, прижался к ней губами. - А румянец вам к лицу. Поэтому смущать вас - одно
удовольствие.
- Ну ладно, Максимка, - взъерошила внуку шевелюру Екатерина Васильевна, - не
заставляй девушку краснеть. Ты это умеешь, я знаю. И как вы его терпите,
Александра? Он бывает таким невозможным.
- Невозможным - да, но таким милым, - улыбнулась я и нежно провела рукой по
его заросшей щетиной щеке. Он замер, челюсти его сжались. Он едва сдерживался,
чтобы не поцеловать меня. И я убрала руку, чтобы не искушать. А так хотелось
прильнуть к этим суровым губам, прижаться к сильному телу...
- Ну что, идем обедать? - приглашающим жестом показала Екатерина Васильевна
на стол.
А там чего только не было: фаршированные перцы, пирожки с капустой и
картошкой, какие-то соленья собственного приготовления, огурчики,
помидорчики, всевозможная зелень, фрукты и бутылка домашнего вина. Мы
поели, выпили. Я разговорилась, начала травить анекдоты, в общем разошлась не
на шутку. Максим Георгиевич и Екатерина Васильевна буквально падали под стол
от смеха. Потом мы пели под гитару. А в конце вечера Екатерина Васильевна
поставила пластинку со спокойной мелодичной музыкой и деликатно вышла из
гостиной, в то время как мы с Максимом Георгиевичем танцевали, прижавшись
друг к другу. Он снова и снова пропускал мои волосы сквозь пальцы, шептал на ухо
какие-то ласковые слова. А я счастливо улыбалась, вдыхала его мужской запах,
таяла в нежных объятьях.
Мне постелили в спальне Максима Георгиевича, сам он расположился в гостевой