Василиса настороженно оглянулась по сторонам, выходя из машины. Белорусский вокзал. Приехала.
Такси обошлось в кругленькую сумму, особенно с учетом “ускорения”. Уговорить таксиста притопить педаль газа оказалось не так сложно. В Москве деньги решали все. Они за какой-то час добрались до места, осталось взять билеты и не оглядываться.
Весь путь сюда она провела как в забытьи. Клялась, торговалась с Богом больше никогда не любить. Умоляла пощадить и унять боль. Ничего не помогало. В груди что-то ужасное как будто огнем выжигало сантиметр за сантиметром.
Красивая история рухнула карточным домиком. В этой колоде она явно был лишней.
На улице уже стемнело, и в свете фонарей вокзал казался незнакомым. Будто и не тут она была полдня назад, не отсюда начала пусть в персональный кошмар. Почему-то вспомнился оставленный букет цветов. Больше никогда белые розы не вызовут щемящего восторга, как и красные тюльпаны… Три года назад.
“Как же было проще в то время!” - с сожалением подумала она. Тогда стоило только позвонить Грабовскому, как ее забрали, напоили коньяком и убаюкали. В Москве все не так. Полное одиночество и отчаяние. Даже злость больше не придавала силы. Хватило только на покупку билета.
Хотя бы здесь ей повезло. Ждать не придется.
Тетенька-кассир под ее персональную ответственность отдала последний билет на уходящий через пять минут поезд.
Вот так просто все заканчивалось. Только боль не отпускала, била по оголенным нервам, ядом растекалась по венам. Сил не хватило дотащить чемодан до вагона. Ноги подкашивались. Какой-то сухонький старичок советской закалки, подхватил выпавший из рук багаж.
- Я помогу! Милая, ты держись. Погода совсем дрянь сегодня, - ласково заверил он. - А в вагоне тепло, кофею выпьешь и полегчает!
Так захотелось в это верить. В тепло поезда, спасительную силу кофе и в то, что виной всему погода…
Проводник хмуро поздоровался. Она была последней из длинного потока пассажиров и, если бы не этот треклятый билет, он давно бы уже закрыл двери и сидел на своем уютном месте.
Старичок помог втащить чемодан и ушел в темноту. Им было не по пути.
Через минуту поезд тронулся.
В клубах густого пара, в желтом свете уличных фонарей по перрону бежал мужчина.
Он что-то кричал, размахивал руками и не останавливался. Даже, когда поезд исчез в темноте, он все еще бежал, упрямо, отчаянно.
Кир чуть не рухнул в серый снег в конце дорожки. Как незаметно она оборвалась!
Ничего не вышло. Опоздал. Снова опоздал!
Смотрел вперед и все думал, надеялся, ждал. Чего?
Когда совсем перестали быть видными фонари далекого поезда, пришлось разворачиваться.