Нам обоим не терпелось. Скорее бы Ванечка сел. Только бы побыстрей встал. Первые зубки были встречены неслыханным ликованием, несмотря на то, что именно они достались нам ой-ой-ой как. Мы не ждали, пока он начнет ходить. Невмоготу оказалось ждать. Учили его сами. Ставили в центре комнат, под люстрой. Отходили на несколько шагов и звали его к себе, приманивали руками. Он делал один-два неуверенных шажка и падал, заливаясь тоненьким смехом, пуская пузыри из слюней. Не плакал - смеялся. Смешно переваливаясь, неуклюже поднимался. Сам. И снова делал попытку добраться до нас. Характер проявлял бойцовский. В парке на прогулке он важно сидел в коляске. Внимательно оглядывался и по-командирски что-то погукивал. Ну, копия - Мишка.
От Рыжего не было ни слуху, ни духу. Вот уже полтора года. Как в воду канул. Я вздрагивала от каждого звонка в дверь, по телефону. На прогулках с Ванечкой судорожно оглядывалась по сторонам, забывая любоваться парком, который очень любила. Потом постепенно перестала. Время шло, а он все не возвращался. К чему себя мучить? Разве не все ясно? Если не появляется, значит, я ему не нужна. Он неожиданно ворвался в мою жизнь. И так же неожиданно ушел из нее. Разлюбил. Надеяться не на что. Надо привыкать жить без Мишки. Не думать. Не вспоминать. Но как же это было больно! Как больно! Ванечка все больше походил на него. Что-то неуловимо похожее проглядывало даже в неловких пока движениях. Иногда я вздрагивала, в очередной раз нечаянно замечая сходство. Душа сжималась в маленький комочек, насквозь прохваченный болью. Только усталость и спасала. Да еще Ванечка. Появилось оно все же - это самое материнское чувство. Он ел отменно. Спал хорошо. Почти не капризничал. Не болел.
- Какой здоровый малыш! - говорили соседи. Они деликатно не обсуждали вопрос, на кого похож этот здоровый малыш.
В десять месяцев он протянул к тетке ручонки и с трудом произнес:
- Ба ...
Я разревелась. Почему не "ма"? На следующий день он, сидя у меня на коленях, потерся об мою щеку и скрипуче сказал:
- Ма-ма ...
С минуту я сидела растерявшись. Потом схватила сына в охапку и с диким воплем закружилась с ним по комнате. Тетя Нина бегала за мной по комнате, пытаясь перехватить, и тоже дико кричала:
- Осторожней, чумовая! Ребенка угробишь!
И тут вдруг раздался звонок в дверь. Длинный и резкий. Мы обе застыли, как вкопанные. Ванечка громко расплакался. Он любил кружиться.
- Кто это? - спросила у меня тетка.
Я пожала плечами. Таня в роддоме. Олег шляется под окнами вышеупомянутого заведения, и все новости сообщает нам по телефону. С работы сначала звонят по телефону. Отец с Евгенией всегда дают в дверь два звонка. А больше, вроде, и некому ...