уже покатились. — Я ведь люблю тебя, и чтобы ты не решила и
не сделала, я поддержу тебя. Потому что ты больше моя, чем
Маргарет. Вот поэтому мы всегда старались быть вам друзьями,
людьми, которым вы можете доверить все свои секреты. Но ты
поступила так, потому что тебя обидели, разрушили тот мир,
созданный нами. Я себя виню за это, я не должен был позволять
ему так часто бывать у нас. Но я не усмотрел, потому что был
поглощён Пати и предал твоё доверие. С этого момента так всё
запуталось, что мне хотелось рвать на себе волосы от чёрной
полосы. Мне казалось, что ты мой талисман, моя счастливая
звезда, которая светится только для меня. А я дал возможность
Гарри затушить в тебе это, потерять себя. Я люблю тебя,
доченька, и я сделаю сейчас всё для того, чтобы вернуть тебе эти
ощущения. Мы найдём их вместе.
— О, папа, — я уже в голос разревелась и обняла его, срывая
с себя барьеры, освобождаясь ото лжи, задышав свободней.
— Моя родная, — прошептал он, глядя меня по волосам,
крепко сжимая в объятьях.
И было плевать, что прохожие оборачиваются на нас, плевать
на распухший нос и слёзы. Сейчас мы стали снова одним целым: я
и мой супермен. Душу переполняли чувства, они рвались наружу,
хотелось кричать от счастья. Казалось, за спиной выросли
крылья и могу взлететь, если захочу.
— Вот, — папа протянул мне платок, и я стёрла влагу с лица,
ещё шмыгая носом.
— Я рассказывал это тебе к тому, чтобы ты поняла. Любовь
она не умирает. И я сейчас очень боюсь за тебя, Оливия. Страшно
боюсь, потому что твоё сердце выбрало Гарри, — лицо отца
выражало такое беспокойство и страх, что я удивилась этому.
— Я не чувствую к Гарри ничего сейчас, ну, может быть, он
меня бесит иногда, но он сам по себе такой, — пыталась я
успокоить отца.
— Он наркоман, Оливия. Его отец был наркоманом, он
избивал Патрицию. И его кровь бежит по жилам Гарри. Такие
люди не излечимы, — быстро начал папа, а я ужаснулась такой
новости.
— Его отец был наркоманом, — повторила я.
— Да, — кивнул он. — Мы посадили его за решётку, когда он
избил Патрицию до полусмерти, но Гарри он никогда не трогал.
Он умер в тюрьме, пытаясь найти дозу, и убил одного из
заключённых, а затем ещё одного. И его осудили, приговорив к
смертной казни. Его родители приехали сюда и пытались
откупиться, забрать с собой сына, обвиняя Пати, что это она
сделала его таким, а Гарри это не его ребёнок. Но они так были
похожи, что это казалось смешным. Дэвид умер за день до казни,
он бился головой о стену, пока не разбил её полностью. Ему уже
никто не мог помочь.
— Но ведь Гарри не употребляет уже долго время, восемь лет,