— Тут многое зависит от различных обстоятельств, вынуждающих принимать альтернативные решения, но… Но в любом случае то, что реализат в сознании — это всегда реализат, сомнению не подлежит. Так что не переживай.
Бенжи предпочёл не спорить и не соглашаться.
Толкнув перед собой дверь, он вошёл в тёмный коридор и щёлкнул выключателем.
Морф сидел у окна спиной к двери.
— Голос сказал: "Входи", и я вошёл в город, — сказал он, не оборачиваясь. — А сейчас чувствую, как он дышит, рассыпавшись по тёплым каморкам.
— В больших городах всегда так, — как ни в чём не бывало, пожала плечами Ая, стаскивая куртку и сапоги. — Люди прячутся в них от трудностей, но в итоге находят только новые трудности.
Она подмигнула Бенжи и, забрав у него пакет с продуктами, прошла на кухню.
Бенжи давно уже привык к тому, что в радиусе нескольких сот метров от Аи закон причин и следствий то и дело даёт очередной сбой, поэтому под звук открытой ею на кухне воды просто опустил на пол дорожную сумку и присел на корточки в поисках разъёма для подзарядки.
Морф так морф.
— А самим городам уже ни от чего не спрятаться, — сказал он, прикладывая пальцы к контактным гнёздам розетки. — Хотя я думаю, что в таких больших конгломератах рано или поздно высыхает всё человеческое, и они перестают нуждаться и в страхах, и в укрытиях, становясь похожими на нас, машин.
Морф повернулся в кресле и оказался спиной к окну и лицом к оставшемуся у двери Бенжи.
— А вы, машины, не так уж наивны, — заметил он. — Я тоже сперва думал, что прятки будут идеальной игрой. Я ошибался.
— Прятки? — не понял Бенжи.
— Да. Прятки. Правда, переведённые на взрослый формат, где суть игры — собственно, понять правила, по которым играешь.
Он помолчал.
— А потом я решил, что играть с ними в такие игры — это всё-таки уж как-то слишком по-детски. Игра должна быть одновременно более взрослой и… — он подвигал губами, подыскивая нужное слово: — И одновременно более человечной, что ли. Я мог бы, например, сыграть для кого-нибудь счастье.
— Своё или чужое? — снова не понял андроид.
— Да ты шутник! — захохотал морф. — Чужое, конечно, чужое.
— А мне кажется, имитация счастья — это почти как имитация утоления жажды, — сказала Ая, появляясь на пороге гостиной с кефиром, хлебом и мандаринами. — Что своей, что чужой.
Она поставила блюдо на стол и устроилась с ногами в кресле напротив морфа, так, чтобы сидящий в прихожей Бенжи мог её видеть.
— Почему сразу имитация? — обиделся морф.
Он взял с блюда мандарин, покрутил его в пальцах, наспех определяя состав, и засунул в рот — целиком, вместе с кожурой.