Это она уже мне.
— Открой эту чертову корзину! — выкрикнул Клио, и я с удивлением заметила в его руках пистолет.
В конце коридора показался Хавьер, вслед за ним выбежал и Марио — наверное, в комнате охраны сидели. Юми ногой толкнула крышку и, отскочив в сторону, завыла.
Я вообще не сразу поняла, что происходит, потому что выстрелы, зазвучавшие один за другим, своим громким звуком вызвали у меня жуткое головокружение. Но сфокусировавшись на спине грека, я немного пришла в себя и оценила обстановку.
— Летти, закройся в комнате! — проорал Кавьяр.
Я перевела взгляд на нечто длинное и черное, грозно шипящее и извивающееся на полу.
— Твою мать, черная мамба! — раздался вопль Марио. — Стреляй, Клио!
Хавьер, собственно говоря, геройствовал и бежал прямо на эту ползучую тварь.
Что там док мне рассказывал? Ах, да, эта змея, которая будет преследовать свою жертву до последнего. Одна из самых ядовитых в мире. Ползает быстро, может обогнать велосипедиста…
— Какого хрена ты еще здесь? Пошла в комнату! — отрезвил меня гневный голос грека.
Прервав внимательное разглядывание пресмыкающегося, я шмыгнула за дверь и вскочила на кровать, почти вжавшись в стену.
Но сдержать ужаса, рвущегося наружу, было невозможно. И я еще долго стеклянным взором буравила стену напротив.
Ненавижу змей. Боюсь до чертиков. Гребаная фобия. Как же эта стерва всунула ее в корзину? Гадость. Убить меня хотела…
Не сразу поняла, что в коридоре стало немного тише. Только спокойный голос Кавьяра звучал громче бормотания Марио и завывания Юми. Грек занимался своим любимым делом — раздавал приказы.
И одним из них было убийство служанки. Он так и сказал: «Убери эту стерву. Уничтожь, что хочешь сделай, но чтобы глаза мои ее не видели…»
Наверняка, на смерть намекал.
Что же ты удивляешься, Летти? Ничего другого от Кавьяра ждать не стоило.
А Юми даже как-то жалко.
========== Глава 8 ==========
I feel lust like a sick disease
And my blood ignites when I hold you close to me…
В моей крови пожар, когда я обнимаю тебя
Я чувствую вожделение, это словно болезнь…
Hurts ©
Абсолютную тишину в доме нарушали лишь тихие шорохи. Мало ли что может шуршать в таком большом здании. Однако эти мысли не успокаивали, и я по-прежнему терзала себя яркими картинками вчерашнего вечера. Мне мерещились черные змеи и гневное лицо Кавьяра. А еще я мучила себя вопросами по поводу Юми. Жива ли она? Что с ней сделали?
Обидно, но я считала себя виноватой в случившемся. Конечно, в Марокко я оказалась не по своей воле, но вот к гибели человека привело именно мое присутствие здесь.