Он указывает на грушу, а сам отходит в сторону.
— Ты хочешь, чтобы я била по груше? — недоверчиво уточняю я.
Он вновь кивает, но молчит.
— Ты с ума сошел? — Я улыбаюсь — он что, разыгрывает меня? — Я не стану этого делать.
— Ты можешь хотя бы попробовать? Черт, чего ты такая упрямая? — Он складывает руки на поясе, недовольно глядя на меня. — Тебе обязательно противится всему, что я говорю?
— Обязательно, потому что ты говоришь бред! — фыркаю я. — С чего бы мне лупить этот мешок?
— Господи, Сара! — взрывается мужчина, и я едва сдерживаю смешок — он кажется полностью раздосадованным. — Просто. Ударь. Чертову. Грушу! — он произносит каждое слово по отдельности, раздраженно хмурясь.
— Ладно! — Я вскидываю руки, сдаваясь. Потом принимаю стойку, поднимаю руки, сгибая их в локтях и, вздохнув, посылаю один кулак вперед, касаясь в несильном ударе кожаной поверхности мешка.
Я смотрю на Джейсона, и он кивком головы велит мне продолжать. Закатываю глаза, но все же еще раз бью по мешку, на этот раз сильнее. Моя кровь разогревается, и я делаю еще один удар, а потом еще.
Не знаю, что происходит. Но все мое тело будто заряжается, и все, что я хочу делать — это лупить чертову грушу. Адреналин несется по венам, испарина проступает на лбу, а дыхание учащается. Все тяжелые чувства, которые одолевали меня сегодня весь день, будто стали одним сгустком, и он движется внутри меня в поисках выхода.
Мне становится жарко, и я скидываю толстовку, оставаясь в майке. Хочу вернуться к избиению груши, но Джейсон останавливает меня.
— Подожди. — Он подходит ближе, берет мои руки в свои — я с удивлением, и вдруг замершим сердцем смотрю на него. — Ты не правильно зажимаешь кулак. Так ты можешь повредить руку. — Его голос звучит немного хрипло, когда его пальцы касаются моей раскрытой ладони. Он смотрит на меня из-под ресниц, и я замечаю, как потемнели его голубые глаза, став почти синими.
Его прикосновения что-то делают со мной. Будто та энергия, которую я почувствовала, когда била грушу, резко усилилась в тысячу раз. Мой разум словно обволакивает плотная дымка, и мне трудно мыслить связно, потому что все, что я ощущаю сейчас — это его прикосновения, его близость.
Я делаю глубокий вдох, в попытке унять сердцебиение, но совершаю ошибку. Запах Джейсона наполняет меня, я будто впитываю его каждой своей порой.
Немного терпкий аромат туалетной воды, горячей кожи, и собственный запах этого мужчины — моя голова кружится, а ноги становятся слабыми. Дрожь окатывает с макушки до стоп, потому что я до сводящей боли хочу, чтобы он не прекращал касаться меня, притянул к себе, впился своим ртом в мои губы и наконец-то унял этот голод, который я испытываю из-за него.