И этот воскресный день медленно догорал. Глухое ворчание тракторного мотора эхом катилось по стерням, а дым из выхлопной трубы постепенно накапливался в белесое облако, которое непрестанно разрасталось, разносилось ветром и повисало легким туманом над полем, над рекой, над дорогой и над людьми. Рыбаки давно отчалили в город, но Длинный все еще не появлялся. Не вернулся он и утром. Бригада заволновалась. Динка, втыкая в землю лопату, то и дело вглядывался в дорогу, ведущую из города. Зной дрожал над пыльной дорогой, обволакивал маревом тополя, тонкую одинокую трубу фабрики, словно старался скрыть всякие следы существования Длинного.
— Запил, — тряс головой Динка.
— Что вы печетесь, не ребенок, — поднимал брови Старик.
— Да, загулял…
— Раньше был умнее! — заключил Тома.
И только лопата Политического не переставала звенеть о камни, равнодушно и вяло. Ничто его не интересовало, ничто не трогало. Он смотрел на решетчатые тени на земле от железного сита, на горку влажного песка, которая все росла и росла, на его глазах вырисовывая свежую могилу. Всякая забота о другом ему всегда казалась ложью, фальшивым сочувствием и ничем другим.
После обеда Динка бросил лопату, поехал в город и вернулся довольно поздно. Отправился последний грузовик, когда он присел возле костра.
— Ну что?
Ничего определенного… Пил допоздна, потом куда-то ушел. С собой у него были миниатюрные дамские часики, которые он купил для дочери. Больше никто его не видел…
Цоко Длинный давно собирался порадовать дочь подарком. Она училась на юриста, и ее успехи вызывали у отца гордость. Во время работы он, бывало, посматривал на согнутую спину Томы и с ехидцей бросал: «Серьезная наука — это не лопата… Потруднее…»
— Куда он провалился? — вздыхал Динка.
— Кто знает! — пожимал плечами Старик, пасмурный и задумчивый.
Летняя ночь звала ко сну. Издавна она была знакома Старику своими звуками, ночными птицами, силуэтами предметов, но он молчаливо не замечал ничего. Между тем Тома, лежа в стороне от костра, думал о сверкающей огнями столице — мечте своей, о заманчивой студенческой жизни, о красивой девушке, которая ждет его где-то, думает о нем, неизвестном парне, затерявшемся среди речных песков, вдали от учения и науки, от любви… Любовь… А что он знает о ней? Ничего! Неужели школьные стычки, случайные взгляды и робкие свидания — это и есть любовь? Нет! Какая же это любовь, если она не могла выдержать даже трехмесячного испытания разлукой. Они переписывались именно три месяца. Солдатская жизнь стерла из памяти образ девушки. Теперь она замужем за другим, ну и пусть. Жаль только, что годы летят, а большая любовь, которая принесла бы ему настоящее волнение и трепет, все еще бродит где-то. Одинокий человек ждет ее, свою любовь. А Тома чувствовал себя одиноким среди этих усталых людей. И если бы не Динка с его веселым нравом, то даже желтые пески посерели бы от скуки.