Тома перепрыгнул через прозрачную воду, попил и, плеснув в лицо пригоршни холодиной влаги, сел на лежавший в стороне камень. Смутная, не испытанная еще усталость овладела его сознанием. Эта глупая смерть Длинного удивила его и обескуражила. Неожиданная, нелепая и жестокая, она потрясла его душу. В тот момент это тяжелое чувство усилилось под таинственной тишиной вечера и спокойным светом фонаря.
Тома и сейчас, стоит лишь прикрыть глаза, видит длинное тело утопленника, распростертое на песке, поцарапанное лицо и опухшие ладони, а рядом с ним, как выпавший искусственный глаз, блестели маленькие дамские часики — последний подарок запоздалой отцовской любви. Человек исчез с лица земли. Он пил, был вертопрахом, всю жизнь искал, где полегче. И все-таки были люди, которые горевали по нем. Одна женщина осталась без мужа, дочь — без отца. Два сердца, полные горечи.
Тома видел их и не мог не поверить в искренность их печали. Там, на окраине нового города, навечно остался лежать Длинный. Теперь ему наплевать на тяжелые носилки, железные решета и шутки Динки. «Вот так каждый упадет последней каплей высохшего источника, — подумал Тома и, чтобы успокоить себя, закончил: — А город останется…»
Да, белый город, выросший на берегах Марицы, останется и после них. Это радовало.
Тома поднялся и, снова плеснув в лицо холодной водой из фонтанчика, взглянул на солнце, жаркое и пронзительное. Из низкого двора вышел обходчик, зевнул лениво.
— Куда ты ездил?
— На похороны…
— Умер, значит…
— Умер, — подтвердил Тома.
Услышав их разговор, из окна высунулась темноволосая девушка.
— Кто умер, отец?
— Цоко Длинный, — резко сказал обходчик. — Ты его не знаешь.
Девушка не обиделась на сердитый ответ отца, облокотилась на подоконник и незаметно посмотрела на Тому. Глаза их неожиданно встретились, она смутилась и, робко улыбнувшись, быстро скрылась.
Что-то затрепетало в груди Томы. Уходить расхотелось, и он снова сел на камень.
Обходчик, должно быть, заметил эту перемену, покрутился по двору, долго возился со старым своим велосипедом, а когда подошел к криво висящей двери, оглянулся, сердито позвал:
— Марга!
В окне быстро показалась темноволосая голова.
— Что, отец?
— Занимайся! Хватит вертеться!
Голова тотчас исчезла, из глубины домика долетел голос девушки:
— Ладно… Слышала!
На дворе стало тихо. Тома наблюдал, как обходчик вскочил на свой обшарпанный велосипед, как блеснул на солнце спицами и пропал за поворотом дороги, ведущей к реке. Тома знал, что там ждут и его, но не стал спешить. Все равно рабочий день потерян. После кладбища вообще не было желания работать. К тому же робкая улыбка девушки заставила забыть обо всем. Он то и дело поглядывал на окно, ждал, что в нем снова появится девушка, но напрасно. Только однажды дрогнула занавеска, и Томе показалось, что за ней кто-то спрятался. Нет, наверно, он вообразил.