фасад каждого магазина, и с семью дюймами снега они получили целый город,
выглядящий как нечто из рождественского фильма.
Зои провела последние дни, сооружая снеговиков во дворе в комплекте с черными
глазами-пуговицами, изорванным шарфом, носом-морковкой и красными леденцами
вместо рта. Было достаточно холодно для того, чтобы мистер и миссис Снеговики все еще
стояли, что еще больше приводило в восторг Зои, и, к счастью, дало ей занять себя чем-то,
так что она не надоедала ему безостановочно о том, когда же будет Рождество.
Единственным недостатком этой феерии было то, что Райли будет петь.
Не то, что было что-то плохое в ее пении. Просто, Итан будто избегал ее с того
момента в машине два дня назад, когда полностью потерял голову, обхаживая ее. К
счастью, с тех пор Райли была занята, завершая свою биографию, и он не сталкивался с
ней.
Сегодня должно быть ее последнее событие, отснятое видео, где она будет петь
традиционные рождественские песни из своего последнего праздничного компакт-диска.
Райли споет после парада, там будет весь город, а потом она и вся ее команда соберутся и
уедут вместе со всеми журналистами.
Так что, действительно, какой смысл повторять прошлое между ними, кроме как
напомнить ему, что они двое из разных миров, и он все равно не получит ее?
Итан не заслуживал ее.
К тому же нужно было думать о Зои. Ее жизнь здесь, в Дир-Лейк, где была его
семья. Где была семья Зои. Жизнь Райли была где-то еще, наверное, всегда в дороге на ее
большом гастрольном автобусе.
И хотя той ночью Итан ехал домой длинным путем, чтобы успокоить свое
разбушевавшееся либидо, он думал о Райли с тех пор безостановочно, особенно о том
горячем промежутке в машине: каким подходящим ощущалось ее тело в его руках и о
том, насколько это было бессмысленно.
Она скоро уехала бы, а он остался бы здесь.
Со своей дочерью.
Поэтому, несмотря на желание позвонить ей на следующий день или пойти в
гостиницу, чтобы увидеть ее, Итан не сделал этого. Потому что его жизнь была
реальностью, а не фантазией.
И с тех пор, как Райли ушла, ледяная холодная рука реальности крепко сжала его
в своих тисках.
— Папа, я хочу покататься на коньках.
Он посмотрел вниз на свою очаровательную дочку, которая выглядела как пухлая
розовая зефиринка в розовом пальто, розовой шапке и розовых варежках. С утра он заплел
ее волосы в косички с двух сторон головы, а она настояла, что завязать их нужно
розовыми лентами. Она даже надела розовые сапожки.