— Да. Я так понимаю, ты пришла за советом, а не только за поддержкой в выпивке?
Вересова кивнула и сделала крохотный глоток коньяка. Согревает. Наверное, это самое худшее до чего может дойти человек: когда тебя согревает лишь коньяк.
— Тогда слушай. Жизнь — это игра на выживание. Здесь только одно правило: учись. Всегда, каждую минуту, не переставая. Учись и запоминай все, что выучил. Экзамены не заставят себя ждать. Особенно любовь. Она такая сучка, ты себе даже представить не в состоянии. Она вечно требует показывать свою мудрость и опыт. Иначе махнет хвостом — и ищи ее с семью ветрами.
— И что же тебе нашептал мудрый учитель? — спросила Ирина, скрещивая под собой ноги на ковре и подкладывая под поясницу цветастую вышитую подушечку.
— Любовь — это не собачка на поводке, которую ты дергаешь из стороны в сторону и приказываешь ей не идти туда, не делать то и так далее. Не-ет, — она покачала головой и потрясла перед лицом подруги указательным пальчиком с матовым розовым маникюром и новым колечком из гавайского коа, — с этой плутовкой все гораздо сложнее. Любовь и не воздушный змей, которого ты запускаешь в небо, давая ему мнимую свободу, а потом тоже дергаешь за ниточку. Любовь, чертовка, своевластная, норовистая, анархистка! Она не потерпит подделки, ей нужна настоящая свобода.
— Ты про доверие? Поэтому отпускаешь Антонио везде одного?
— Именно так, Иринка. Нет никакого смысла бросаться громкими словами и называть любое более-менее приятное чувство любовью. Либо ты доверяешь человеку на все двести, либо это не любовь. Она не станет мириться с тоталитаризмом, она не деспот, не тиран. Любовь бывает необузданной, капризной, с выкрутасами, короче, но никогда деспотичной, авторитарной и властолюбивой. Я так считаю. Я уверена, что истинная любовь дарует так много свободы, что ты в ней тонешь. А суррогат только душит и давит, не дает дышать.
Чернильные глаза Карины в полутьме комнаты влажно поблескивали возбуждением, как коньяк в бокале. В ее голосе не было слышно и тени сомнения, словно она говорила о хорошо выученном предмете, проверенном годами.
— Про дыхание ты попала в точку, — сказала Ирина. — Ваня, точно кислородная маска, нескончаемый поток живительного кислорода. С ним легко: он принимает любые мои недостатки, помогает стать лучше, дышать глубже, в полную силу. Он решает сам проблемы, не жалуется и не обвиняет меня ни в чем, не попрекает ничем…
— Скажи уже это. Он настоящий мужчина, каких мы ищем днем с огнем, а, найдя, не ценим.
Пылающее от смущения лицо Вересовой выдало ее с головой. Подруга была права, и скрыть свое позорное поражение было невозможно.