***
Вечер в квартире Волкова прошел спокойно, они просто мало разговаривали. Ирина понимала, что он ждет ее откровений, но решиться на них было очень трудно. Уже поздно лгать и умалчивать правду.
Девушка проснулась посреди ночи, терзаемая угрызениями совести. Ваня имеет право знать, с кем собрался жить. Снова шел дождь. Лил свои последние слезы перед зимней спячкой.
Под ночной шепот дождя она легонько растолкала Волкова ото сна.
— Вань, — неуверенно начала она, — я хотела рассказать об аварии…
Иван проснулся и включил ночник. Такая взволнованная, того и гляди — удар хватит. Не будет он ее порицать и учить жизни. Либо истина дойдет сама до сердца и души человека, либо эта истина ему не нужна. Так он считал, поэтому в ее исповедях не было такой уж нужды. Пусть извлекает уроки из произошедшего сама, без его указки, бьющей по пальцам за каждый неправильный ответ.
— Говори. Сделай это быстро, как руку вправляют или выдергивают зуб. Будет не так больно.
— Мы были в наркотическом опьянении, когда набились в ту машину и погнали по ночной Москве. Так что… так что инвалидная коляска мною заслужена.
Чего-то такого он и ожидал. Ира смотрела на него как котенок, над которым уже занесена нога в тяжелом ботинке, готовая к удару в любую минуту.
— Иди ко мне, — нежно произнес он и отодвинул одеяло, приглашая ее к себе.
Девушка потянулась к нему, но зазвонил телефон, и пришлось уже тянуться за ним. Мать. Так поздно собралась на нее кричать и звать домой?
— Ира, отец умер, — бесцветный, будто полинялый голос матери.
Ирина вскрикнула, будучи ошарашенной этой новостью. Почва была выбита из-под ног, пространство и время размылись, стали несуществующими понятиями. Волков прижал ее к себе, пока она не потеряла сознание, и стал укачивать.
«Богатые, бедные, а умирают все, — пронеслось у него в голове. — Смерть забирает всех. У нее нет прейскуранта».
10
Нас бьют — мы летаем от боли всё выше.
Джахан Поллыева
— Ира, смотри на меня, — гипнотическим голосом произнес Волков, и Ирина подчинилась, сосредотачивая на нем взгляд цвета прогорклого шоколада. — Дыши глубже, хорошо? Хорошо, Ира?
Она обессиленно кивнула и прильнула к нему в поисках живительного тепла. От ее Вани всегда исходят лучики добра, в его душе всегда сияют звезды, к которым она так неистово тянет руки. Девушка всхлипнула, и слезинки градом, толкая и обгоняя друг друга, покатились по впавшим щекам.
— Все образуется, милая. Твой отец просто изменил место постоянного жительства. Мы остались здесь, а он… он, я надеюсь, в лучшем месте. Я верю, что оно есть.