— Не очень люблю кофе. Но спасибо, Вань, ты заслужил поцелуй в щечку за такой прекрасный завтрак.
— И обязательно заберу свою награду после завтрака! — улыбнулся Иван и сел напротив нее за стол; чуткость покинула его, и он не заметил ее расстройства по поводу кофе.
— А мы можем с твоей зарплаты купить кофемашину? Все же лучше, чем этот «Нескафе» по двадцать рублей.
— Можем. Скоро конец месяца и зарплата. А еще у нас в школе зимние премии всегда есть, так что купим все, что захочешь. Ну, — он осекся, вспомнив, что говорил с девочкой, понимающей его слова буквально, — не совсем все, но большую часть точно.
— Будет здорово, — теперь и ее лицо просветлело, и она принялась за яичницу. — Классно. Очень вкусно! Холостяки всегда готовят лучше всяких кухарок, — хихикнула Ирина.
— Холостяки находятся в самом незавидном положении. Никто им борщ не приготовит, только они сами. Но я буду не против, если ты возьмешь эту обязанность на себя.
— Я бы готовила, с радостью, но я не умею… А мультиварки у тебя тоже нет? — Глаза Вересовой быстро прошлись по его кухне. — Ни комбайна, ни блендера, ни хлебопечки… Ничего.
— Я буду учить тебя в выходные дни, не переживай. Это же природой заложено в любой женщине, мы вытащим из тебя такого шеф-повара, что все элитные рестораны вздрогнут!
— Ну ладно, по рукам, — она подставила ему ладошку для хлопка, и оба рассмеялись, когда дали друг другу «пять».
— Ир, почему ты спрашивала про девственность? — неожиданно сменил тему Иван.
— Сама не знаю. Ты как-то сказал, что думал, будто я невинна. И после этих слов я каждый раз чувствую себя испорченной. Наверное, мне бы хотелось быть идеальной.
— Да ну, брось, — отмахнулся Волков, — вздор. У идеальности уродливое лицо, у нее несметное число аляповатых, безвкусных масок. Мы, люди, вообще не идеальны: ассиметричны, полны ошибок, глупости. В этом наша прелесть — в том, чтобы жить в многомерном пространстве, а не в идеальной плоскости.
— Тебе нравится совершать ошибки, Волчара?
— Не всегда, но иногда это необходимо. Разве Эдисон изобрел бы свою лампу накаливания, не соверши он тысячу ошибок? А многие другие великие вещи были бы у нас, если бы ученые не стерли свой мозг в пыль ошибками и промахами, пока искали решения? Род человеческий изначально идет по дороге, устланной оплошностями, заблуждениями и грехами. А идеальный мир таков: холодный, невзрачный, все имеющий с зари мироздания, равнодушный. Нет, я бы не хотел в таком жить.
— Вань, иногда тебя слушать — просто чудо! — сказала Ирина, сидевшая, подперев щеки руками и внимательно слушая его. — Ты такой мудрый.