— Яшина, ты почему стены тут подпираешь? — строго поинтересовалась женщина, одетая в дорогой брючный костюм. Я знала, что зарплата декана не единственное на что она живет.
— Елена Яковлевна? — удивилась я, пожевав губами. — Здравствуйте. Я тут… просто…
— Что просто? — подтолкнула женщина к продолжению.
— У меня сейчас должно быть дополнительное занятие с Романом Михайловичем, но… — я опять скромно промолчала.
— Прасковья, ты можешь нормально сказать, в чем дело? У меня дела, между прочим.
— Роман Михайлович оказался так добр, что согласился мне объяснить несколько тем. Вы же знаете, какие у меня проблемы с математикой. Он сказал подойти после занятий, я пришла, но там занято.
— И в чем проблема? — никак не могла взять в толк Елена Яковлевна. — Подожди, раз занято.
Декан уже собиралась уходить, как вновь заметила мой расстроенный вид.
— Говори, Яшина.
— Мне кажется, что моя одногруппница Света Боброва пытается соблазнить преподавателя, — призналась я.
Сегодня, когда Бобриха зашла в аудиторию, удивилась не только я. Яркий макияж, открытая кофточка и короткая юбочка. Стиля в ее внешнем виде совершенно не было, но я поняла, для чего она так вырядилась.
— Что? — взяла самую высокую ноту женщина.
— Елена Яковлевна, что же вы так громко кричите? — поморщилась я и, поманив ее пальчиком, тихо зашептала. Женщина подалась ко мне, желая услышать продолжение рассказа. — Света такая скромная девочка, а сегодня оделась очень развратно. А ее макияж! С таким только в публичные дома ходить. А Роман Михайлович видит все ее штучки, но не может выгнать — студентка попросила о помощи. Его безграничная доброта не доведет его ни до чего хорошего. Кстати, я слышала, что у Бобровой золотая медаль, только потому, что ее мама спала с директором школы.
— Прасковья! — одернула меня женщина. — Что ты говоришь?!
— Но это правда! — возразила я, совершенно забывая о том, что передо мной стоит декан. — И сейчас она идет на красный диплом. Вы не знаете, если ли у нее связей с ректором?
— Прасковья! — вновь напомнила мне Елена Яковлевна, что так с ней разговаривать не положено. — Я сейчас пойду и во всем разберусь! И виновные будут наказаны.
— Я боюсь, — пригорюнилась я.
— Чего? — остановилась женщина, успевшая схватиться за ручку кабинета.
— Что Света меня со свету сживет, если узнает, что я сорвала ее планы по соблазнению. Да и преподавателя вы накажете, а я вижу, что он не виноват. Чуткое женское сердце все понимает. — Бред, который я несла, едва удерживал меня, чтобы не заржать в голос, как лошадь, но я держалась.