Лесс,
поздравляю с пятинедельной датой со дня смерти.
Извини, что последнее время не держал тебя в курсе событий, но произошло так много всего. Тебе понравится. Меня, Дина Холдера, арестовали.
Две недели назад я ввязался в школе в драку, защищая твою честь. Пожалуй, дракой это не назовешь. В драке обычно участвуют два человека, а это действо было явно односторонним.
Как бы то ни было, меня посадили в тюрьму. Правда, я не просидел там и трех часов, как мама освободила меня под залог. Так что это, скорее, лишь на словах звучит круто. Признаюсь, впервые я был рад, что она юрист.
Я здорово огорчился и не знаю даже, что с этим делать. Маме в последнее время тяжело приходится, и мой маленький инцидент в школе не поднял ей настроение. Она считает, что потерпела неудачу как мать. Твое самоубийство заставило ее разувериться в своих родительских способностях, и это очень больно видеть. А теперь, когда я напортачил в школе, она еще больше сомневается в себе. И даже заставляет меня на время уехать к отцу.
Думаю, это уж чересчур для нее. После того как я избил в школе этого придурка, она призналась, что, по ее мнению, я нуждаюсь в помощи, которую она сейчас не в состоянии мне оказать. Я изо всех сил старался переубедить ее, но после сегодняшнего слушания судья, похоже, согласился с ней. Папа уже едет сюда, чтобы забрать меня. Еще пять часов – и я отправлюсь в наш родной город.
Туда, откуда наша жизнь пошла под уклон.
Ты помнишь, как мы жили, когда были детьми? До момента, когда я позволил Хоуп сесть в тот автомобиль?
А жили мы хорошо. Очень хорошо. Мама и папа были счастливы. Мы любили наш район, наш дом, нашего кота, который постоянно прыгал в тот чертов колодец на заднем дворе. Не помню даже, как его звали, но это была самая дурная скотина из всех мне известных.
Но с того самого дня, когда я оставил Хоуп плачущей на лужайке перед домом, наша жизнь пошла под уклон. С того дня все изменилось. Стали появляться репортеры, обстановка накалялась, и мы совершенно утратили простодушную веру в людей.