Меня бесит, что она считала меня подлым, пусть даже на миг. Не хочу, чтобы она думала так обо мне.
– Я не подлец, Скай.
– Ты назойлив. По крайней мере, в этом я права.
– Я бываю назойливым, но не подлец.
– Ну а я не шлюха.
– И я не придурок, ненавидящий геев.
– Ну, все выяснили?
– Пожалуй, да, – смеюсь я.
На миг воцаряется тишина, а потом она делает глубокий вдох:
– Холдер, прости меня.
– Ладно, Скай, ладно.
Я пришел сюда не за извинением. Не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой.
Она ничего не говорит, и мы оба продолжаем глазеть на звезды. Я испытываю неловкость, потому что сейчас мы лежим на ее кровати, и, как бы я ни старался не замечать влечения к ней, это нелегко, когда она так близко.
Интересно, считает ли она меня привлекательным. Я почти уверен, что да, поскольку замечаю всякие мелочи, которые она пытается скрыть, когда я рядом. Как в тот раз, когда она пялилась на мою грудь во время пробежки. Или как у нее перехватывает дыхание, когда я наклоняюсь к ней. Или как она всегда сдерживает улыбку, когда пытается разозлиться на меня.
Не знаю, что она обо мне думает и что чувствует, но одно знаю точно: она определенно не равнодушна ко мне, как к Грейсону, что видно по ее поведению.
Думая о случае на парковке и о том, что всего несколько часов назад она целовалась с ним, кривлю губы в ухмылке. Наверное, не стоит ее об этом спрашивать, но мне ужасно претит мысль, что она кого-то целует, в особенности Грейсона. И если когда-нибудь выпадет шанс целовать ее, мне необходимо знать, что с ним у нее этого больше не будет.
Никогда.
– Хочу спросить тебя кое о чем, – начинаю я, мысленно готовясь и зная, что она наверняка не захочет об этом говорить. Но мне надо знать, что она чувствует. Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь на бок лицом к ней. – Почему ты позволила Грейсону так обращаться с тобой на парковке?
Она морщится и слегка качает головой:
– Я уже говорила. Он не мой бойфренд, и не он подбил мне глаз.
– Я спрашиваю не из-за этого, а потому, что видел твою реакцию. Он тебя раздражал. Ты даже заскучала. Просто пытаюсь понять, почему ты позволяешь ему делать все эти вещи, если не хочешь, чтобы он к тебе прикасался.
Она на секунду умолкает.
– Неужели мое равнодушие было настолько очевидным?
– Ага. Даже с расстояния в пятьдесят ярдов. Удивляюсь, почему он не понял намека.
Она моментально поворачивается на бок и опирается на локоть:
– Сама удивляюсь. Уж сколько раз я отшивала его, но он не может остановиться. Все это жалко и неприятно.
Не могу даже описать, до чего здорово слышать эти слова.