– Да зачем же тогда позволяешь?
Она не отводит взгляда, но не отвечает мне. Мы так близко друг от друга. На ее кровати. Ее губы совсем рядом.
Так близко.
Мы оба почти одновременно поворачиваемся на спину.
– Сложно объяснить, – говорит она.
В ее голосе слышится грусть, а я пришел сюда определенно не для того, чтобы заставить ее грустить.
– Не надо ничего объяснять. Мне просто стало любопытно. Это действительно не мое дело.
Она подкладывает руки под голову.
– У тебя были серьезные отношения с девушкой?
Я не имею представления, к чему она клонит, но необходимо поддержать разговор.
– Угу. Надеюсь, ты не собираешься выспрашивать подробности…
– Я не потому спрашиваю. – Она качает головой. – Что ты чувствовал, когда целовал ее?
Определенно не понимаю, к чему она клонит, но все же стараюсь ответить. Это самое меньшее, что я могу сделать, раз уж пришел сюда без приглашения, потом едва не подпортил ее репутацию, пытаясь растолковать свою точку зрения.
– Хочешь, чтобы я ответил честно?
– Только этого я и хочу, – повторяет она мои слова.
– Хорошо, – ухмыляюсь я. – Пожалуй, испытывал сексуальное возбуждение.
При этих словах она судорожно вздыхает, клянусь! Правда, быстро приходит в себя.
– У тебя бывает нервный озноб, потные ладони, учащенное сердцебиение и все такое прочее? – спрашивает она.
– Угу. Не со всякой, но со многими.
Она наклоняет ко мне голову и вопросительно поднимает брови, что вызывает у меня улыбку.
– Не так уж много их было, – говорю я.
По крайней мере, я не считаю, что их было много. Не знаю, что в данном вопросе значит «много», и к тому же разные люди имеют разные мерки.
– В чем твоя проблема? – спрашиваю я и вздыхаю с облегчением, потому что она не просит меня уточнить, сколько именно их было.
– Проблема в том, что я не испытываю ничего подобного. Когда я встречаюсь с парнями, то совсем ничего не чувствую. На меня находит оцепенение. Поэтому иногда я даю волю Грейсону. Не потому, что мне это нравится, а потому, что приятно ничего не чувствовать.
Я совершенно не ожидал подобного ответа. Сомневаюсь, что он мне нравится. То есть прекрасно, что она ничего не испытывает к Грейсону, но какого черта она разрешает ему добиваться своего?
Не радует ее признание, что она никогда ничего не чувствует, но могу честно сказать: когда я рядом с ней, дело обстоит иначе.
– Знаю, что это полная чушь, и не думай, я не лесбиянка, – смущенно произносит она. – Просто до тебя меня ни к кому не влекло. Почему – не знаю.
Я быстро поворачиваюсь и смотрю на нее, думая, что неправильно ее понял. Но по тому, как она поспешно закрывает лицо рукой, я догадываюсь: я все понял правильно.