Его нервозное состояние передалось и Марьяне. И однажды, возвращаясь с нарубленными чурочками для печи, Игнат услышал, как она разговаривает с ведьмой.
– Я так радовалась, что Игнат поправился, – вполголоса проговорила девушка. – Да только радость преждевременная. Вижу, что снова начал чахнуть. А причины не найду. Раны его затянулись, силы окрепли… с чего бы так, не знаешь?
– Тело его излечилось, а вот душа болит, – тягучим голосом ответила лесная ведьма.
– Не по той ли, чье имя он во сне шепчет?
– Не спрашивай того, о чем сама не хуже меня знаешь. Кровь у мужчин одинаковая, кипучая. Через край плещет, покоя душе не дает. Да сколько ни будут странствовать, сколько ни будут искать, а все к одному вернутся – к родному порогу. Ведь женская душа – очаг. Вот и ждем, и прощаем, и согреваем их, мятежных.
Марьяна тяжко вздохнула.
– Хотела бы я ему помочь. Да только как – не знаю. Одна надежда – приедет Витольд и увезет нас к людям. А там…
Она умолкла, и разговор сам собой утих.
Игнат не подал виду, что слышал. Но ведьмины слова водой окатили с головы до пят, так что он замер, словно отрезвел, и подумалось: «Права ведьма. Сколько мне страдать попусту, когда счастье тут, рядом? Да и не мне солоньских мужиков судить, на все воля Божья».
Но заворочались по углам черные тени, и далеко в тайге послышался призрачный вой. Игнат вздрогнул и быстро шагнул на свет.
– Нехорошо воет, – с тревогой сказал он. – Беду чует.
– Зима голодной была, вот и воет, – легко ответила ведьма и поднялась. – А на приметы да суеверия поменьше внимания обращай. Не все, что ожидается, сбывается. И счастье или беда иной раз нежданно приходят.
Так настала очередная ночь.
Ведьма прошла по дому, погасила последние лучины, и тьма поглотила избу, куда не проникало ни искры света из внешней пустоты. Игнат укутался с головой, грея ноющие рубцы о теплый бок печки. Где-то рядом возилась уставшая за день Марьяна – ей пришлось немало потрудиться, чтобы надраить избу до блеска и приготовить целый противень пирогов, пока хозяйка варила в горшке снадобья.
– Со дня на день ожидаем гостей, – туманно сказала ведьма.
Сердце защемило, но, сколько Игнат ни прислушивался, ничего пугающего не мог уловить в обычных ночных шорохах, да так и уснул, пригревшись под ватным одеялом. И никакие сны ему не снились.
В середине ночи его разбудил рокочущий звук, донесшийся с улицы. Приподнявшись на локте, Игнат встревоженно вгляделся во мрак, но ничего не увидел.
– Что это, Игнат? – спросила следом проснувшаяся Марьяна.
– Не знаю, – шепотом ответил он. – Похоже на шум двигателя…