Он выглядел, как человек, и был одет, как человек, но все же им не являлся.
Даже не будь специфического запаха нави, с одного взгляда на скособоченную фигуру было понятно, что существо не принадлежит миру живых. В подрагивающем отблеске свечей его угловатый силуэт казался тенью причудливого насекомого. Но неподвижность была обманчива: Игнат слишком хорошо знал, как быстро навь могла выпустить когти и распороть брюхо ничего не подозревающей жертве.
– Пахнет… чужой кровью, – утробно произнес черт.
Он наклонил голову, отчего вся левая сторона головы погрузилась в густую тень. Игнату показалось: видит он перед собой не человеческое лицо, а одну из тех безглазых волчьих морд, что венчали частокол снаружи. И вздрогнул, когда в его плечо с коротким всхлипом уткнулась Марьяна. Игнат тихонько сжал ее руку, но не проронил ни слова.
– Разные ко мне люди захаживают, будто сам не знаешь, – тем временем ответила ведьма. – Как еще прожить одинокой слепой женщине, пока ты по лесам да селам счастья ищешь? – Она усмехнулась нервно и, не получив ответа, с укоризной добавила: – Сам-то, поди, к очередной смазливой селянке заглянул, а на меня пеняешь. Иди лучше в баньке попарься, чужой дух с себя смой. А после поговорим.
– Не… теперь.
Темный силуэт качнулся в сторону, и Игнат вздрогнул. Заметил? Но черт тяжело опустился на деревянный стул, отчего тот отозвался протяжным скрипом, и сказал:
– Я голоден.
В молчании ведьма накрыла на стол. И, пока черт ел, присела на лавку рядышком, подперла ладонью щеку.
– Где же носило тебя? – спросила она своим хрустальным, певучим голосом. – В каких землях скитался?
Черт допил топленое молоко, утерся рушником и только после этого ответил:
– Будто не знаешь… дальше Опольского уезда мне ход заказан.
Ведьма вздохнула.
– Знаю. Надолго ли вернулся?
– До новолуния.
Марьяна еще сильнее вцепилась в Игнатову руку.
«Мало кто после встречи с ним в живых остается», – вспомнились слова ведьмы.
– А все же, – снова подал голос черт, – болезнью у тебя пахнет… и страхом.
Он медленно повернул голову, будто закостеневшие мышцы повиновались ему с трудом. В темном провале глазницы сверкнул одинокий болотный огонек.
«Он видит меня! – пронеслась в голове Игната пугающая мысль. – Вот теперь он действительно увидел!»
Игнат отвел взгляд, хотел перекреститься, но руки почему-то одеревенели и не двигались. Марьяна рядом дышала прерывисто, хрипло.
– Не будь таким мнительным, – спокойно сказала ведьма. – Каждый раз одно и то же. Расскажи лучше, что видел? Скучал ли по мне?