Дженни подняла голову, он наклонился, заглянув ей в глаза. И в подернутой дымкой синей бездне видел такое же изумление и смятение.
– О чем ты думаешь? – спросил он, нежно улыбаясь.
Ответная улыбка тронула ее губы, пальцы забегали по заросшей волосами груди.
Дженни занимали только две мысли, и вместо того чтобы открыться в непреодолимом желании услышать от него признание в любви, она поделилась другой.
– Я думала, – горестно прошептала она, – что если бы так было… в Хардине… я наверняка не убежала бы с Уильямом.
– Если б там было так, – заявил Ройс с улыбкой, перерастающей в широкую кривую ухмылку, – я кинулся бы за тобой вдогонку.
Не ведая, с какой легкостью может снова разжечь его, Дженни провела пальцами по твердому плоскому животу.
– А почему не кинулся?
– В то время я был под арестом, – сухо отвечал он, перехватил любопытную ручку, накрыл ладонью, чтобы она не двинулась ниже, – за отказ выдать тебя Греверли, – добавил он и выпустил руку.
У него тут же захватило дух, ибо ладошка скользнула по внутренней стороне бедра.
– Дженни… – хрипло предупредил он, но желание уже затопило его.
Глухо усмехнувшись, он подхватил ее, приподнял и нежно, но твердо усадил на себя.
– Делай что хочешь и сколько хочешь, крошка, – поддразнил он. – Я целиком и полностью к твоим услугам.
Но смех его оборвался, когда жена прильнула к нему и прижалась ко рту своими губами.
Дженни стояла у окна на балкон, глядела во двор, на лице ее плавала улыбка, воспоминания о прошедшей ночи переполняли душу. Судя по положению солнца, утро было в самом разгаре, а она поднялась меньше часа назад, заспавшись дольше, чем когда-либо в жизни.
Утром Ройс долго и настойчиво занимался с ней любовью, на сей раз с такой редкостной сдержанной нежностью, что даже сейчас сердечко Дженни усиленно билось. Он не сказал, что любит ее, но любил ее – она, будучи совершенно не искушенной в любовных делах, была в этом уверена. Зачем бы ему иначе так ее одаривать? Зачем так заботиться о ней в постели?
Дженни погрузилась в раздумья и не заметила, как в комнату вошла Агнес. По-прежнему улыбаясь, она обернулась к служанке, державшей еще одно поспешно перешитое для нее одеяние, теперь из мягкого кремового кашемира. Невзирая на суровое, полное мрачных предзнаменований выражение лица горничной, Дженни окончательно преисполнилась решимости разбить все преграды и подружиться с прислугой. Разумеется, раз уж она покорила Волка, наладить добрые отношения со слугами не составит труда.
Подыскивая, что бы сказать горничной, она взяла платье, и тут на глаза ей попалась бадья в алькове. Уцепившись за это как за безопасную тему для разговора, она заметила: