— Чувак, ты услышал мои мысли. — Я наконец смогла справиться с овладевшим мной изумлением. — Походу, после братания мы можем общаться мысленно.
— А давайте попробуем, — предложил Дэн. Ну мы и попробовали.
«Ну чё, получается чё-нить?» — мысленно спросила ребят.
«Получается. Прикольно так. Ртом не двигаешь, а всё слышно», — ответил мне Макс.
В голове возник яркий образ жареной курочки, такой аппетитной, такой манящей! В животах у всей группы оглушительно заурчало.
«Какой гад подумал о еде?» — моему негодованию не было предела.
«Простите, братцы, я просто очень голодный», — притворно всхлипнув, покаялся Бес.
«Да ладно, — мысленно махнул рукой Демон, — сами такие же.»
Незаметно для себя мы насовсем перешли на мысленную речь. Тут я кое-что вспомнила.
«Ребята, я давно уже хотела спросить, а почему вы решили на день рождения подарить мне этот кинжал? — я показала рукой на предмет разговора. — Вы только не подумайте, что мне не нравится. Мне просто интересно.»
Объяснить вызвался Чёрт:
«Идём мы, короче, по городу, думаем, что же тебе подарить. Проходим мимо антикварной лавки «Наследие неизведанного». Мы решили туда зайти, вдруг какую красивую безделушку встретим? Зашли. Бродим по магазину. Мой взгляд зацепился за этот кинжал, который стоял в дальнем углу лавки. Я как посмотрел на него, сразу о тебе подумал. Стоил он где-то долларов двести. Я позвонил родителям, показал парням, те тоже рассказали родителям. Так мы и купили этот кинжальчик. А по твоим загоревшимся глазам мы поняли, что не прогадали.»
Действительно, не прогадали. У меня с детства страсть к холодному оружию. Помню, когда мне было лет восемь, мы были в каком-то музее, и там был стеллаж с саблями, ножами, кинжалами. Я потом неделю доставала папу, чтобы он купил мне что-нибудь такое. Он не внял. Видите ли, я ещё маленькая, могу пораниться или, не дай бог, убиться ненароком. (В голове прозвучало хихиканье в три голоса. Эти гады и воспоминания мои видят?! «Да!» — донеслось от Дэна.) Но, когда мне исполнилось тринадцать, папа подарил мне складной ножик. Прошлым летом я забыла его в рюкзаке с летней одеждой на даче (этот рюкзак теперь со мной) и подумала, будто он потерян. Всё-таки хорошо, что я его оставила тогда, он сейчас весьма кстати.
За наплывшими воспоминаниями и мысленным диалогом мы не заметили, как вышли к деревушке. Мы были как раз на возвышенности. Как мы обрадовались! Не передать словами. Наконец-то мы сможем нормально поесть!
«А ты уверена, что нас покормят? — скепсиса в голосе Дэна хватило бы на всех нас. — Мы ведь даже местного языка не знаем», — попытался он нас вразумить. Но мою уверенность это не пошатнуло. Даже если нас не пустят, мы возьмём деревню штурмом! Ибо страшнее голодного ребёнка только ОЧЕНЬ голодный ребёнок. А я отношусь сейчас ко второй категории. Остальные были со мной полностью солидарны и Дэну пришлось заткнуться.