– У тебя и своих забот хватает.
– Если хотите, можем поехать мы с Хантли, – предложила Луиза.
Энтони благодарно улыбнулся ей.
– Спасибо, но я знаю, что вы собирались привести в порядок дом, перед тем как вернуться в Лондон к началу сезона. Не волнуйтесь – у нас с матушкой все будет хорошо. – Он повернулся к взволнованной, бледной герцогине. – Если ты будешь готова через час, до ночи мы доберемся на место.
Мать молча кивнула в знак того, что все поняла, и медленно поднялась. Луиза тут же оказалась рядом с ней.
– Давай я отведу тебя наверх, – предложила она. – Я позову твою служанку, и мы обе поможем тебе собрать вещи.
Энтони посмотрел им вслед, потом вновь повернулся к Уинстону, Саре и Хантли.
– Простите, что так поспешно вас оставляю, но, зная мать, уверен, что она изведет себя, пока не увидит тетю Корделию.
– Не стоит о нас беспокоиться, – как всегда негромко произнесла Сара. – Ты сейчас очень нужен матери, мы тебя отлично понимаем. Мы надеемся, что с твоей тетушкой все будет в порядке, и, как уже говорил Уинстон, если мы чем-то можем помочь, дай нам знать.
– Спасибо, Сара, это очень любезно с твоей стороны. Но сейчас мне просто нужно… собрать вещи. Прошу меня простить.
Энтони оставил своих близких и направился в кабинет, чтобы взять денег на путешествие. После этого он позвонил камердинеру, который поднялся с ним наверх, чтобы помочь собрать вещи.
Через полчаса герцог и его мать попрощались с Луизой, Сарой, Уинстоном и Хантли, забрались в экипаж и отправились на север.
– Прости, что перекладываю на тебя свои проблемы, – сказала матушка, перестав смотреть в окно и повернувшись к сыну.
Они уже выехали из Моксли и теперь стремительно неслись по сельской местности.
Энтони вопросительно уставился на нее.
– Твои извинения совершенно излишни, – ответил он, взял маму за руку и нежно пожал ее. – Я рад помочь тебе, ты же прекрасно это знаешь.
Герцогиня попыталась улыбнуться и кивнула.
– Да, но у меня такое чувство, будто последние пять лет ты только этим и занимаешься.
– Я не против, – заверил ее Энтони, надеясь развеять ее тревогу. – Мой долг – заботиться о тебе, и даже если бы это было не так, я бы все равно тебя не оставил. Ты моя мать и нуждаешься во мне – это единственное, что имеет значение.
Глаза герцогини наполнились слезами.
– Но я не могу не думать о том, что из-за чужих бед ты не можешь создать собственную семью. Ты забыл о личной жизни ради нас – ради отца, когда тот болел; ради Уинстона и Луизы, чтобы освободить их от груза, который ты решил нести в одиночку; ради меня. Мы все словно цепи на твоих ногах, тянем тебя вниз, держим на одном месте.