Вот так! Спрашивать больше не о чем, придраться не к чему… Я обязал Брагина явиться утром в бюро биологических экспертиз для сдачи крови и отпустил его домой. Бочаров, так и не дождавшись поручений, тоже ушел.
Вскоре эксперт сообщил мне, что обнаруженная на Наташиной сорочке кровь принадлежит не Брагину, а какому-то третьему лицу… Кто же он, этот третий? Как его кровь попала на сорочку? Почему до сих пор о нем никто не сказал? Одни загадки… Впрочем, Брагин в сложившейся ситуации ведет себя вполне логично. Он понимает, что заявлять алиби бесполезно: соседка и дворничиха видели его. Поэтому он отрицает сам факт убийства, умалчивая заодно о третьем, находившемся в квартире, человеке. Он назовет этого человека тогда, когда убийство станет очевидным, назовет, чтобы свалить на него вину… Если, конечно, не произойдет чуда и неизвестный первым не начнет изобличать Брагина… Не доложить ли обо всей этой обстановке прокурору?
Прокурор выслушал меня.
— Очень интересно получается, — признал он. — Трудно не верить этим несчастным Ладьиным. Их показания правдоподобны. А если они только подобны правде, но не правдивы? Есть какая-нибудь возможность проверить их?
Я понял его намек. Вернувшись к себе в кабинет, я позвонил в домохозяйство по месту жительства Брагиных, вызвал на допрос дворника, и в оставшееся до ее появления время съездил за заключением биологической экспертизы. На обратном пути, поднимаясь по лестнице в прокуратуру, я ощутил запах духов, а когда вошел в коридор, понял, что исходил он от молодой женщины, одиноко сидевшей возле моего кабинета.
— Вы ко мне? — спросил я, открывая дверь. — Из жилконторы?
— Да, дворник Кононова.
Мы присели возле стола.
— У вас хорошая память? — обратился я к Кононовой.
— Не жалуюсь, — ответила она.
— В январе в вашем доме умерла молодая, красивая женщина. Вы ее помните?
— Конечно.
— В таком случае постарайтесь воскресить в памяти события, предшествовавшие этому. Чтобы помочь вам — напомню: в тот день вы во дворе жгли мусор…
— Я ничего не забыла. Такой случай! Эта женщина, зовут ее, если не ошибаюсь, Наташей, вернулась тогда с работы раньше обычного, на черной «Волге». Я действительно жгла мусор — его накопилось слишком много. Через час Наташа вышла из дома, сходила в детсад за сынишкой. Немного спустя с улицы во двор вошел ее муж. Он увидел костер, потребовал погасить его. Я сказала, что мусор сгорит и костер сам погаснет. Ему это не понравилось. Он стал злиться. Говорил, что у него жена сердечница. Я погасила костер. Вот и всё.
— А о «Волге» у вас был разговор?