— Проходите в избу, я распрягу лошадь.
В горнице было тепло. На столе горела керосиновая лампа. Возле нее сидела хозяйка и чинила мужскую одежду. С моим появлением хозяйка отложила ее, поздоровалась, приняла от меня пальто, шапку и щелкнула выключателем. Электрический свет залил горницу. Стали хорошо видны обитый фанерой потолок, оклеенные газетами стены, несколько фотографий в деревянной рамке, ходики с чугунными шишками на цепях, горшки с цветами на подоконниках, двуспальная кровать, стол, несколько табуреток.
— Ну вот, устроила иллюминацию, — сказал, войдя в избу, бригадир. — Всю грязь напоказ выставила. Выключи! — И добавил, уже для меня: — С ремонтом до подключения электричества не управились, потому и сидим на керосине, так вроде спокойней… Небось, проголодались?
— Я пообедал у Ивана Васильевича.
— Тогда хоть молочка попейте.
Хозяйка поставила на стол кринку молока, чашки.
— Как там участковый поживает? — поинтересовался Кузьмич.
— Ничего, привет передавал.
— Дельный мужик, двух лет не работает, а порядку больше стало — пьяниц, дебоширов поприжал, да и нечистых на руку — тоже. До него находились такие. Летом пили, не просыхая, а осенью с колхозного поля, как со своего участка, урожай к себе тащили, а то и на сторону. Двух он оформил, другие притихли… Твердый, решительный мужик. Власть показать любит, но и уважением пользуется. Актив завел, опереться есть на кого…
Бригадир разлил молоко по чашкам.
— А я вот бабьим войском командую. До войны деревня была как деревня, теперь шесть дворов осталось. Ни одного мужика. Кто с войны не пришел, кто в город подался. В одной избе цыган поселили — к оседлости приучают, к труду. Не получается. Ну и семейка! На работу — калачом не заманишь. Только бы плясать, гадать да спекулировать.
— А девчата в деревне есть?
— Одна. И та цыганка. Соня.
— Красивая?
Кузьмич усмехнулся:
— Ты зачем приехал, молодой человек? Уж не свататься ли?
— Посмотрю. Может, и посватаюсь.
— Она ничего. Грязновата, правда, но ничего…
— И бусы носит?
— Что за цыганка без бус? Были, сам видел.
— Какие?
— Диковинные, из янтаря, а снизу лист с жуком.
Я поперхнулся молоком:
— А когда вы видели их в последний раз?
— Перед заморозками.
— Вот они-то мне и нужны! — признался я, сдерживая волнение, и рассказал бригадиру о деле.
— Послушай старого разведчика, — посоветовал Кузьмич. — Завтра утром я зайду к цыганам, как бы проведать их. Ты пока в избе сиди. Выясню обстановку, тогда и решай, что дальше делать.
Я согласился с ним.
— Ну что, пора на боковую? — спросил Кузьмич, зевнув. — Жена, приготовь-ка гостю постель, сами на печке ляжем.