Тем более что, по совести, в розовой водичке отрава таки была. В нее щедро подлили что-то изощренно-смертельное. Абсолютно убойное. Способное одной порцией, наверное, завалить верблюда или слона. Нет, стадо верблюдов или слонов!
А вдруг его отхлебнет Ширин? Или мужу взбредет в голову попробовать?
Подумав об этом, я наклонилась и под удивленным взглядом Агилара прихватила отдельно стоящую бутылочку со снадобьем.
– Милая, а не многовато ли буде… – Вопрос пропал втуне.
Одним махом высосав отраву до самого дна, до капельки, я удовлетворенно вздохнула:
– Мням! – Пояснила охотно: – Захотелось чего-то такого… розово-остренького…
Муж только головой покачал. Сказал с ласковым укором, вставая и направляясь к ложу:
– Глупенькая… маленькая птичка на ветвях моего сердца…
Я согласно покивала и, развернувшись, вызвала низкий продолжительный стон. Агилар попытался взять надо мной верх и припер к стене, перехватив мою руку и сковывая две мои своей одной. Поцелуй в шею был легким и мимолетным, почти безобидным. Но меня он обжег чувственным огнем так, что ослабели коленки.
Агилар поднял голову. В лукавом прищуре глаз цвета грозового неба таилось обещание грядущих любовных безумств, но расширенные зрачки говорили много больше. Тело мужа сотрясала мелкая дрожь, дыхание участилось. И не понять, кто тут охотник, кто добыча – все дьявольски переплелось [18 - Парафраз знаменитых строк Марины Цветаевой «Кто был охотник? Кто – добыча? Всё дьявольски-наоборот!» из стихотворения «Под лаской плюшевого пледа…».].
Теперь мужская рука удерживала мои запястья, а вторая медленно и эротично опускалась вниз. А у меня в ушах зазвучали рифмованные строчки, которые – я точно знала! – будут написаны много лет спустя:
И все-таки – что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль? Побеждена ль?.. [19 - Стихотворение «Под лаской плюшевого пледа…» Марины Цветаевой.]
Теперь, пойманная, будто птичка в силках, с бьющимся сердцем и подгибающимися ногами, уже изнемогала я.
Не то чтобы я не могла вырваться из цепкого захвата или у меня не хватало сил, просто… было что-то необычно пикантное в том, чтобы почувствовать себя слабой, хрупкой и оберегаемой. Любимой – этого слова никогда раньше не было в моем лексиконе, и теперь оно пришлось мне по вкусу. Я мысленно катала его на языке, наслаждаясь терпковато-сладким послевкусием темной спелой ягоды, словно чем-то запретным и греховным. Таинственным.
Творец благой, как же хорошо, как чудесно ощущать рядом это твердое, сильное тело любимого мужчины, перевитое канатами мышц и сухожилий. Как тепло и сладостно.